– Я Дригард, командир Сотни, – старый воин показал на своих спутников. – Мы прибыли по приглашению вашего старосты. Где он?
Грозный голос разорвал тишину сумерек, подобно раскатам грома, отчего юноша затрясся всем телом.
– О-он… Я-я… – проблеял он, не в силах совладать со страхом при виде легендарных охотников. Он знал о них из рассказов матери, знал о их подвигах и силе, но никак не мог отделаться от липкого страха, сковавшего его.
– А ну, живо за старостой! – гаркнул другой, огромный воин в тяжёлых доспехах.
Парнишка подскочил, выронив свое оружие, и с громкими криками бросился вглубь деревни через открытую створку покосившихся ворот. Только пятки сверкали. Дригард обернулся к старому исполину и хмуро на него посмотрел, на что тот лишь пожал могучими плечами и глупо улыбнулся.
– Ладно, подождём здесь. – Капитан отстегнул ремни, крепившие меч к груди, и сел на затрещавшую под его весом скамью, вытянув ноги.
– Неудивительно, что деревня страдает от монстра, – буркнул Травис, скептически осматривая частокол. Его брат Джот так же угрюмо рассматривал защитные сооружения селян, молча соглашаясь.
– А чего ты ожидал? Местные не могут себе дома починить, а тут частокол! – Вардель достал кривую трубку, вынул из-за пазухи небольшой кожаный мешочек, открыл его, от чего в свежем вечернем воздухе распространился приятный запах терпкого табака. Он забил добрую щепоть, достал лучину, что-то пробормотал. Вечерняя мгла озарилась тёплым светом огня, мгновением после струйка дыма пошла вверх, догоняя низкие тучи.
– Мне бы любая крыша над головой сгодилась, – проворчал Рандел, потягиваясь. Стрелы в его колчане затряслись, вторя хрусту позвонков лучника.
Командир отряда сурово на него посмотрел:
– Потерпи.
– Знаю, знаю… – снова заворчал лучник. Он достал свой длинный охотничий нож и принялся выковыривать грязь из-под длинных ногтей.
Хлюпающий, неприятный звук разрушил тишину, что стояла у ворот деревни. Дригард поднялся с лавки, лязгая доспехами, и подошел к открытой створке ворот.
По грязи, из которой состояла главная улица деревни, после проливных дождей, шли несколько человек, держа в руках плохонькие факелы и ржавые вилы, топоры и молотки. Неверный свет огня придавал жалкой шайке селян грозный вид, но чем ближе они подходили к воротам, тем быстрее развеивалось это впечатление.
Во главе всей этой процессии шел сгорбленный, худой, изможденный старичок. Наспех натянутая истертая пеньковая рубаха висела