Видя, что брат непреклонен, Дар сдался. Подошел к Тали, потрогал лоб. Распахнул плащ, убедившись, что нога перевязана.
– Ладно, пусть остается. Позови Ванка, чтобы за ней приглядывал, и идем в твою палатку. Совещаться и благословлять.
Весь день Тали провела в домике под присмотром Ванка, пила микстуры и отвары. Других раненых в лагере не оказалось, и мужчина оттачивал на ней свое мастерство, заодно развлекая пациентку байками из лекарской жизни. Заговаривать на темы, связанные с пребыванием белоярского отряда в лесу, ему строго-настрого запретили.
Поздним вечером, когда Тали уснула, Дар отпустил Ванка. Сам же долго стоял перед топчаном и рассматривал спящую пленницу, пытаясь понять причину беспокойства, которое та вызывала в нем. Он старался убедить себя, что это беспокойство – не что иное, как забота о безопасности королевства, а девушка, безусловно, не так проста, как полагает Бран, и оказалась у них отнюдь не волей случая, а преследуя свои интересы, которые, наверняка, расходятся с интересами страны, оберегать которую он поклялся, едва взял в руки меч. И этот милый образ невинной простушки, провинциальной дворяночки, не более чем маска, скрывающая акулий оскал прожженной интриганки. Слишком легко она втерлась в доверие к брату. Слишком быстро расположила к себе отряд.
Тали ощутила пристальный взгляд, почувствовала опасность. Заворочалась во сне, и плащ, служивший одеялом, стек на пол. Кроме рубашки и бинта на ней ничего не было. Ничего, что могло бы угрожать жизни Дара или его брата, и уж тем более интересам Белояра. Зато были длинные стройные ноги, которые едва прикрывала сбившаяся рубашка, тонкая шея, изящество которой подчеркивали короткие темные пряди, и нежная белая кожа, отражавшая мерцающий свет свечи. Дар подавил тяжелый вздох, поднял плащ и накрыл девушку.
Лежа на печи, он размышлял о том, что слишком долго мотается по гарнизонам и крепостям, лишая себя тех маленьких радостей, которые частенько перепадают его солдатам. Стремления отца устроить выгодный брак Дар жестко пресекал. Ему хватило одного такого, короткого, оборвавшегося в один миг вместе с жизнью молодой жены, к которой он едва успел привыкнуть. Слишком хрупкой для этого мира, слишком болезненной, чтобы выносить и родить наследника.
Свой долг перед родом Дар считал исполненным. Теперь пусть брат воплощает честолюбивые планы старого князя. Мимолетные интрижки с придворными дамами заканчивались каждый раз при попытке очередной любовницы повести Дара под венец. А потом, с того момента, как на границе стало неспокойно, он большую часть времени проводил на заставах, лишь изредка прибегая к услугам тех женщин, чьим основным делом было дарить уставшим воинам радость плотских утех