Жаль только, что это никто не услышит и я не смогу это никому сказать. Зрачки невольно опускаются чуть ниже, по сути, они видят стены с зелёными цветочками, но на самом деле они не смотрят на это. Незаметная лёгкая пелена слёз накатывает к глазным яблокам, но её столь мало, что даже не заметить. Кожа вновь покрывает их поверхности сметая с пути. Но одной удаётся пройтись ближе к переносите и постепенно опуститься на бледную щёку, на коей появилось с недавнего времени много морщин и тёмно-коричневых пятен. Она проходит по уровню выделенных скул, точнее их началу и пропадает в седых успевших растрепаться, усах.
Спине стало немного жарко, но головой то повернуть невозможно, что уж говорить о том, чтобы повернуться целиком. Лопатки прижаты к этой футболке, которая уже вторую неделю находиться на мне. Благо, что она тонкая. Наверняка на моей спине уже образовались десятки различных линий, но я их уже мало замечаю. Захотелось немного пошевелить ногами. Вот уж я старый дурак. Опять забыл об этом и дал мысленный сигнал им, но что удивительно, порой говорят, что душа внутри тела, словно в комнате. Быть может с точки зрения науки в это вериться мало, это я могу сказать как учёный, но сейчас, находясь в таком положении могу сказать, что это чувствуется. Вот поехал сигнал к ногам, а они не шевелятся, остаются всё в том же положении, но от них приходит какое-то эхо, как будто сигнал отразился от кожи и вернулся обратно.
Руги мои уже давно неподвижны и тихо мирно лежат, повёрнутые ладонями вверх, со слегка согнутыми пальцами. Ох уж эти длинные пальцы пианиста, на которых, кажется, вновь выросли ногти, впрочем, как и на ногах. Но теперь беспокоиться думаю об этом не стоит, благо они меня мало чем побеспокоят. Тишина вокруг. Только этот белый шум и лёгкие звуки птиц из-за окна со стороны балкона. Иногда только можно услышать со стороны спальни, вместе с дальними еле-еле приходящими звуками машин с дальней дороги. Как интересно играется свет, создавая тени на мне. Хоть это становиться моим развлечением, кроме как дышать и моргать. Разве что иногда приходиться проглатывать, при этом часто горло с таким напряжением это делает, словно это самое настоящее физическое упражнение. Моя кожа стала настолько тонкой, что я чувствую, как постепенно этот глоток проходит по пищеводу. О желудке я, уже давно позабыл, впрочем, как и проглатывать, из-за этого иногда кажется, что внутренняя часть моего горла уже успела настолько высохнуть, что трескается.
Гробовое молчание во время паралича
Удивительна эта жизнь, в ней можно быть и так – просто лежать, погружаться в размышления. Но жаль, невероятно жаль, что я не могу ими поделиться. Не могу кому-нибудь рассказать, не могу всё это записать на листочек или напечатать на компьютере.