Он видел, видел эту высокую сильную фигуру, видел этого добродетеля, рысь… Элдин! Да, именно он его спас, этот служитель света, сторонник пророка. Как только он осознал это, что даже этот добродетель был ему послан, ему стало не по себе.
– Но это уже не ты, – не с гневом или злобой, а с грустью, болью и обиженностью произнёс дракон, слегка отводя назад свои огромные головы, которые находились под проливным дождём.
Слёзы покатились сильнее, ему уже было всё равно, он не обращал внимание ни на что, и он жалел себя, за то, что так несправедливо ругал и проклинал небеса за несправедливость к нему. Увидев эту картину, дракон слегка зашипел и вновь приблизил свои головы, слыша этот грозный плач навзрыд Винсента, жалеющий себя, жалеющий всё, что только произошло и из груди коего выходил этот крик просто из-за жизни. Какое же это было философское мгновенье, что бравый воин, один из самых могущественных существ, источавший пару слезинок из своих глаз, когда потерял своих родителей, ныне ужасно кричал просто из-за своего рождения, из-за того, что он на этом свете, подобно тому, как кричит и плачет новорождённое дитя. Дракон приблизился максимально близко и начал спокойно дышать на Винсента, мучения коего уже переходили в судороги и скорее завывания с дыханием, подобное приступному прерыванию. Тёплое, почему-то родное, приятное и успокаивающее дыхание волка, который опирался только на массивный хвост чудовища начал слегка прекращаться, и он смог открыть свои глаза, с коих постепенно начала спадать солёная пелена.
Он увидел дракона, отчего его лицо исказилось в грустящей гримасе, когда он опустил голову, но его одним касанием ко лбу острым краем носа приподнял монстр, уголки губ коего немного приподнялись и произнесли:
– Не может… не может быть, – с адской болью, горечью, мучениями говорил Винсент. – Мы прошли через столь адские страдания, прошли через всё и только чтобы понять, что всё это бессмысленно?! – крикнул в конце своей фразы, резко откинув руки назад, словно пытаясь взлететь заявил волк.
– Вижу – дворец твой кровью залит, – остановил его одной фразой дракон.
Винсент вновь впал в оцепенение поражаясь новым представлениям, ведь он прекрасно помнил, как вернулся действительно после этого домой и потерял родителей. Он вошёл в свой пустом дом, видел, как там погибла жизни, касался к своим игрушкам и вспоминал утраченное навеки детство. Всё это проходило перед его глазами, пока его дверь вновь не открылась…
– Вижу людей, что верят – ты давно погиб, – продолжил дракон.
Эти жители деревни, которые похоронили его родителей, считали его погибшим, эти гнусные воры, которые утащили почти всё из опустевшего дома. Это они, этот люд и этот гнусный народ, они погубили его родителей постоянными вопросами и страшными известиями о его гибели. Но он… Винсент, он же был жив! Жив! Как они могли… И теперь он один, один на целом свете из-за такой несправедливости. Думая об этом