Ковена распирало от любопытства и нетерпения.
«Что может быть хуже уклончивости ордена и вторжения «гарвафа»?»– искренне недоумевал он.
«Сосредоточься на зелье, соберись!»– посоветовал ему Черномордик, глядя, как пристально и пытливо смотрит на них наставница.
«Ты мне велишь сосредоточиться?! Не верю своим ушам! Тоже мне учитель!»– рассмеялся про себя котик.
Однако Зародыш был прав: сосредоточиться он не мог. Ковен дрожал от возбуждения, хвост ходил ходуном. Пытаясь успокоиться, он перелистал полтора десятка страниц в тетради, посвящённых зельеварению. Так, в первой четверти они проходили «эфирум», помогающий странствовать в Заоблачных Высях, «шерстеплюй», облегчавший срыгивание комков шерсти, и ещё несколько нужных зелий.
Теперь добрались до «радужки саламандры».
Каждый листок был густо исписан вдоль и поперёк, ведь помимо разъяснений Иллены Ковен вносил и собственные комментарии. Записывал некоторые важные примечания, наблюдения, результаты удачных и неудачных опытов, чтобы в будущем не повторить ошибок и закрепить успех. Дотошность помогала ему всё запомнить и взвесить. Он не хотел полагаться на волю случая.
Не только потому, что попасть сюда ему было трудно и для него сделали исключение, а значит, следовало учиться как можно лучше, не щадя сил. Существовала и другая причина. Он добровольно выбрал факультет магии и впитывал мудрость замка Каслкотц, прекрасно осознавая, что знания очень пригодятся ему потом, в сражениях с настоящими чудовищами, за пределами школы.
Убедившись в их усердии, Иллена неторопливо отошла к другим ученикам.
– Так что же самое худшее? – нетерпеливо стал допытываться Ковен, едва она отвернулась.
– Пока Ксантос разливался соловьём, я порылась в его бумагах и обнаружила нечто важное.
Брайна на всякий случай проверила, не приблизилась ли к ним наставница и не слушает ли она их разговор. Но нет, Иллена на другом конце лаборатории тщетно пыталась понять, как Адалина умудрилась не взорвать, а заморозить свой котёл.
– Письмо от Фигаро.
– От твоего двоюродного брата, приехавшего в Каслкотц праздновать Шамониос?
– Вот именно. От него.
– Он тогда всё хотел поговорить сКсантосом о Туманном море, – вспомнила Сирения.
– Вместо разговора пришлось писать письма. Их он отправил уже несколько, это не первое. Туманное море стало расти и распространяться.
– Это опасно? – робко осведомился Лексиос, играя на кантеле.
Брайна глянула на него с возмущением, будто он спросил: «А конец света – это опасно?» Бенгальский котик готов был со стыда сквозь землю провалиться.
– Так и есть, – признался он. – Я понятия не имею, что из себя представляет Туманное море. Мне о нём твердили одно: «Туманное море злое, никогда не приближайся к нему!» И больше ничего не объясняли.
– Насколько мне известно, это пространная область постоянного нетающего тумана. Никто не знает, откуда