Бенджамин был бы и рад посетовать, но где взять сил? Веки поминутно смежались, и он осоловело пошатывался из стороны в сторону, словно тростина на ветру.
Я же молчала нарочно. Отец всегда только и ждет того, чтобы я заныла.
Лишь Том, не тая в себе протеста, безудержно надрывал горло. По счастью, ему всего лишь несколько месяцев.
– Уйми сына, Мириам! – гаркнул отец.
Мама, нахмурившись в ответ, закачала моего грудного братика на руках. Его звонкие всхлипы пронзали утренний сумрак – эфемерный, под стать пленке первого льда на озерной глади. Если плач остро ее раскалывал, то колокольный бой дробил в пыль и каждый удар его отдавался во всем моем теле. Страшно представить, какой этот колокол величины!
Бледный свет отражался от соседских домов ореолами, которые мягкая поволока присыпала морозными блестками, только добавляя пейзажу уныния.
– Роберт, ему ведь и года нет! Пожалей малыша. – Мама качала Тома взад-вперед, утешая шепотом.
– И правда, пап. Сегодня же такой день! – подлизался к отцу Фредерик, за что был награжден его гордой, с довольным прищуром, улыбкой.
– Да, сынок. Великий день.
Отец потрепал его по охряным кудрям, хотя Фредерик был почти на голову выше. Рослый, щуплый, с руками и ногами как оглобли, он напоминал огородное пугало, а от вида его жутких пальцев пробирала дрожь.
– Далила! – выбил отец меня из мыслей. – Хватит ворон считать. При нас рождается новое Семя. Это ведь чудо! – Он остыл так же внезапно, как вспыхнул. Вдруг на его лицо легла тень. – Жалко, дед не дожил, – вздохнул отец. – «А вдруг сегодня, вдруг сегодня появится Семя?» Каждый день это лопотал, все рта не мог закрыть.
Я сквозь тонкое полотно дымки оглядывала голый на много миль пейзаж. Утес Морниар высился на границе обжитых земель обсидиановым стражем, поверх которого простерлись владения высших созданий – еще более темные на его фоне. Оттуда смутно проглядывал черный силуэт твердыни неестественных вытянутых размеров, словно из мира сновидений. Обычно чем дольше я смотрю на утес, тем более косым он чудится, будто передо мной загнутый край мироздания.
Порой там видны башни, устремленные в небо сталагмитами, порой – купола зданий и всполохи магии красок. А как-то раз – всего раз! – оттуда донесся ужасающий утробный рык последнего из драконов по имени Вол’тар. Дети болтают, он размером с гору, но я не верила, пока не услыхала. Отец сказал, что он у Владык на привязи. Можно сказать, сторожевой пес.
Но даже Вол’тару ни за что не влезть по отвесной стене утеса – придется простереть крылья и взлететь. Вертикальный лик Морниара вздымался к самым облакам, взирая на нас сверху вниз, а на самой вершине, грезилось мне, наблюдает за своими подданными Верховный Владыка.
Бен стряхнул с себя дремоту и вслушался в раскатистый гул колокольных ударов. Казалось, это бьется сердце лежащего в покое великана.
– Пап,