Пока Пашка и его компания пялились на приближающихся охранников, я перегнулась через стол и дернула рубашку Марселя в разные стороны, дорывая ткань. Так, одна жертва готова! Теперь займемся собой. Схватив стакан с водой с соседнего стола, я побрызгала им на лицо и сделала самую несчастную мордашку. Потом взъерошила волосы и для пущего эффекта сняла одну босоножку, превращаясь в травмированную калеку.
В итоге, когда «спасатели» дошли до нашего стола, им предстала великолепная картина: пять бугаев и три запуганных подростка. При виде меня у охранников вытянулись лица. Еще бы! Пять секунд назад была обычной девушкой, а теперь – жертва неоднократного домогательства. По угрюмым, выразительным взглядам я поняла, что слегка перестаралась. Ну что же, ради друзей и не такое сделаешь! Что у нас дальше по плану? Ах да, истерика…
– А-а-а… – протяжно простонала я, заставляя Антуана подскочить на месте. – Насилуют!
– Ты чего несешь? – рыкнул Пашка, поворачиваясь ко мне. – Тля-я-я…
Возможно, он сказал что-то другое, но я, как девочка воспитанная, услышала именно это. Емкое восклицание выражало все мои аналогичные мысли! Ничего-ничего, это только цветочки! Сейчас пойдут и ягодки с семенами, и новые мутирующие побеги!
– Люди добрые, да что же это делается-то? Средь бела дня, да в людном месте, гарну девицу злыдня писюкастая чести лишить собирается! Да я же ее, честь-матушку, смолоду хранила-лелеяла! Да я же ни один пестик к себе не подпускала, а тут… Ой, горе-горюшко мне…
Для пущего эффекта все-таки выдавила из себя слезу. Правда, для этого пришлось ущипнуть себя. Было больно! Но оно того стоило.
Блюстители порядка, проникнувшись сочувствием к бедной-несчастной мне, скрутили бессовестных домогателей, правда, не без помощи братьев. Но суть в том, что справедливость восторжествовала, а я расплатилась с Пашкой за Марселя. Все, занавес!
– Ах, какая девушка, кака-а-ая девушка, мне б такую… – провыл над ухом Антуан, протягивая влажные салфетки. – Моську вытри, панда.
– А у тебя петрушка к зубам прилипла.
Пока Антуан искал зеркальце и несуществующую петрушку, я приземлилась и принялась промакивать лицо.
– Машу-у-уля-а-а, – раздался над головой голос Изи, – а что это тут такое было?
– Изнасилование! – Похлопав слегка уменьшившимися ресничками, я расплылась в невинной улыбке.
– Это-то понятно, – отмахнулся парень. – Мне интереснее, кого именно насиловали?
– Точнее, поимели! Здравствуй, конец света!
– И тебе того же, тем же и туда же! – пробурчала я.
Глядя на Кобелюку, настроение испуганно поджимало хвостик и пряталось в кусты, оставляя лишь глухое раздражение. И зачем он вообще приперся? Мы бы и без него прекрасно справились!
– Все еще дуешься? – ехидно спросил этот гад.
– На того, кто не справился со скелетиком? – парировала я, выразительно выгнув бровь.
– Эх,