– Почему ты не хочешь переодеть Пелагею сейчас?
– В машине?! Но сиденья…
– Кожаные и легко моются. В магазине положили всё необходимое. Ева, переодевай дочь и поедем. Не трать понапрасну время.
Киваю.
И быстро начинаю доставать содержимое пакета. Адам оказался прав, внутри было всё необходимое. В том числе различные детские пюре.
– Сказали, что можно дать ребёнку. Ей ведь год и три месяца?
Быстро киваю, почему-то ужасно смущает его осведомлённость, но об этом я решаю подумать позже. Сначала нужно переодеть мою малышку. Когда снимаю грязный подгузник, растерянно оглядываюсь по сторонам в поисках, куда можно его выкинуть.
– Давай сюда.
Опять в моей голове не складывается картинка: как такой мужчина без всякой брезгливости может забрать грязный подгузник.
– Не надо, я потом…
– Ева.
Он не повышает голос, но тон, с которым говорит, и без того отрубает всякое желание спорить с ним. Поэтому молча протягиваю грязный подгузник и, больше стараясь не смотреть на мужчину, занимаюсь дочкой.
Я даже не обращаю внимание на возвращение Адама, и на то, что машина плавно тронулась. Только когда дочка оказывается чистой и накормленной, мне удаётся её окончательно успокоить. Пуговка больше не капризничает, наоборот, улыбается, лепечет на своём детском и пальчиком привлекает к виду за окном.
Смотрю куда показывает дочка и кровь в жилах застывает – мы выехали за пределы города.
– Адам, а куда вы нас везёте?
Нотки зарождающейся паники проскальзывают в голосе, но по-настоящему страшно становится, когда натыкаюсь на стальной взгляд в зеркале заднего вида.
Глава 2
– Ева, скажи, а что ты собиралась делать завтра? Насколько я знаю, у тебя в этом городе никого нет.
После минутной тишины признаю позорную правду:
– Не знаю, я об этом не думала ещё. Я просто хотела переодеть и накормить дочь. Может, попробую поговорить с Максом.
– Ты хочешь к нему вернуться?
– Нет! – выкрикиваю слишком громко.
Пуговка мгновенно напрягается и смотрит на меня потерянным взглядом, целую свою малышку в носик:
– Прости, моя хорошая.
И уже спокойнее добавляю:
– Хочу забрать документы и хоть какие-нибудь вещи. У нас же совсем ничего нет. Даже любимая сова Пелагеи осталась в этой треклятой коляске.
– Думаешь, завтра Макс будет более благосклонен? В один день выставил за дверь, а на следующий – спокойно подписал документы на развод?
Закусываю нижнюю губу, понимая, как глупо это звучит.
– Не знаю. Я правда не знаю. Мне сложно поверить, что можно было вот так просто взять и выгнать нас. Неужели ему всё равно, что будет с его дочкой? Где она будет ночевать?
Впервые за последние часы я не выдерживаю и позволяю слезам скатиться по щеке, а потом и вовсе из меня вырывается истерический смешок.
– Он вчера признавался