– Ты правда хочешь это знать?
– Ну уж поведай. Мы ведь намерены закончить все в этом последнем путешествии. Не хочу, чтобы осталось что-то недосказанное.
– Как скажешь…
Глава 30
Потерянная глава
Вода тяжелая. Вязкая. И холодная. И сколько бы мальчишка охотник не греб к свету, что-то тянуло его на дно. Нет ни боли, ни холода. Рук нет и ног нет. Только вода. Тело уже почти растворилось. И спать хочется. Только спать во сне странно и непонятно. И не понятно, где он. Как он тут оказался. Нужно наверх. Нужно к Ханне.
Яркий свет бьет в глаза, а за ним и боль. И холод. Тело трясет и с каждым шорохом, с каждым звуком, боль становится все сильнее. Вот, вроде, затихло, замолкло.
– Мммм… – горло только мычать может. Слов в голове нет. Только что-то звериное. Чудовищно болезненное и пустое. И один лишь свет.
Свет?
Что такое свет?
А боль?
Боль понятна.
Айзек открыл глаз, но ничего не увидел. Только свет. Все белое. И чем больше белого, тем больнее. И нет ни рук, ни ног. Все еще.
– Вот сука! – взвыл кто-то рядом.
А что он сказал?
– Капитан! – началась возня. – Капитан!
– Чего?
– Гляньте!
Что они говорят? Тело без мыслей не понимает слов.
– Хо-хо… – это что? Радость? – Намотайте бинт, чтоб мозги все не вытекли. И в кабину его…
– Может добьем? Он все равно не жилец!
– Выполняй приказ, боец!
– Аааааа! – глотка что-то выдавила. Какой-то звериный вой, вперемешку с жалобным плачем. – Аааа! Ммммм…
– Потерпи, дружок. Щас… Щас все будет… – голос знакомый. И не понятно телу, чей. Будто родной голос.
– Мы промыли рану… но… Капитан, там вообще месиво из костей. Он не дотянет до города. Да и…
– Он-то дотянет, – противный голос.
Тепло и больно. И больнее, чем было, когда было больно и холодно. Руки и ноги у тела чувствуются как нечто далекое. Нечто неосязаемое. И как только в голове зарождается крупица мыслей, то боль тут-же ее прогоняет. Пусто.
И темно.
А еще светло.
И где-то между светом и тьмой тело мальчишки. Слабое и израненное. Уставшее. Болезненное. И хочется отказаться от этого тела, но все никак не выходит. Получается только барахтаться в этой мутной воде, и ни вверх, ни вниз.
И снова пропасть, провал, скачок куда-то в другое время и место. И вот она, невероятная, первая мысль.
И первое слово.
– Больно…
– Очнулся! Эй! Пацан, открой-ка глаз!
– Да гонишь что ли?! Хрен он тебе откроет че, у него мозги все в кашу…
– А ну прекратили! Руль возьми!
– Так точно!
– Эй, слышишь?
Болезненное тело начали трогать, мять, трясти. Глаза у тела не открылись, как бы оно не старалось. И внутри тела пусто.
– Черт! Ладно, едем дальше. У нас еще несколько дней пути. Перемотайте его! И рану промойте, вонять начала!
– Это он это… обгадился, капитан.
– И