Сразу напротив – зеркало. Я мельком взглянул на свое отражение, но не задержался. Лицо было бледным, глаза тусклыми, мне не хотелось всматриваться, потому, что я боялся не узнать отражение. В углу, у входа, стояла пара грязных ботинок. По ту сторону комнаты – стол, за которым я, видимо, должен был работать, но, наверное, не работал уже целую вечность. Письма, пустые стаканы, горы пепла от сигарет, как маленькие памятники моим нерешенным делам. Стопка старых газет. Прошел мимо, не удостоив взглядом.
В дальнем углу стояла маленькая лампа с тусклым светом, но я не стал включать ее. Вся эта обстановка – лампа, скрывающие на стенах потеки картины – искусство для уродов, невидимое для большинства, – вся эта обстановка вызывала тошноту и в то же время ощущение что я наконец дома. Я прошел в кухню, там был только кофейник, отставленный на край раковины, и пара старых банок с едой. Всё было настолько незначительным, что на секунду казалось, будто бы не я здесь живу, а кто-то еще. Просто пустое пространство, где люди заблудились. Кухонный стол, который я использовал для всего, что не касалось еды: для записи дел, для оставшихся бумаг, для разбросанных по нему чернил. Я положил на него свои ключи и вытащил пачку табака из полки над плитой, скрутил трясущимися руками, закурил, заставляя дым окунуть меня в знакомую ни к чему не ведущую пустоту.
Когда я вернулся в комнату, не включая свет, я просто упал на кровать. Без мыслей. Без надежды. Включил радиоприемник, после шуршания раздалась триада женских голосов умоляющая о почте мистера почтальона – The Marvelettes – "Please Mr. Postman". Я погрузился в повторяющийся припев и ночь снова отняла меня.
Глава 3
Разлепив глаза я снова зажмурился от яркого света. Потолок в трещинах, свет из окна лениво ползет по стенам. Голова гудит, как будто по ней всю ночь стучали молотком. С первым же вдохом я вспомнил о деле. Рукой нащупал пачку на тумбочке. Щёлк. Дым заполняет легкие, и приятная горечь разливается по языку. Поднявшись с кровати я почувствовал прикосновение грубоватого ковра, но это лучше, чем шуршать голыми ногами по холодному крашеному деревянному полу. Дым от сигареты покатился по воздуху, и я направился за ним к окну, чтобы втянуть немного свежего запаха утреннего дождя, но что-то меня останавливает. Делаю шаг назад к старому радио на столе, одним движением включаю его, и сразу наполняюсь этим едва слышным шепотом утреннего эфира. Сквозь стрекотание электро волн и барабаны дождя по окну, раздались легкие джазовые всплески, перебиваясь с низким голосом ведущего. Он говорит о чем-то неважном – о погоде, о том, что завтра опять будет дождь. Я снова затягиваюсь сигаретой, слушая, как трещит и шипит приемник. Далеко за окном начинает ворчать первый городской автобус. Жизнь идёт своим чередом, а я всё