Вошедший был худ, высок, лицо наполовину скрывала тень капюшона. Казалось, что нет в нём ничего особенного, разве что плащ с гербом короля на груди выдавал человека неприкасаемого и наделенного властью. Да и взгляд быстрых цепких глаз прожигал насквозь, не хуже каленого железа. Плащ был мокрым, явно не от дождя – на небе с утра ни облачка, и не оставалось сомнений, что на руках вошедшего – свежая кровь. Было ясно, что отмывать придётся не только руки. Окинув присутствующих недобрым взглядом, мужчина добавил:
– На заднем дворе кинул тушку гарпии, не вздумайте трогать. На ней заклятье, может зацепить и вас, а мне не досуг возиться с дураками. Толковых лекарей у вас тут не водится, я полагаю. И да, за дверью лежит один. Сказал, что мест нет. Проспится к утру. Где уборная?
Этот вопрос он задал Мии. Тётушка по обыкновению стояла за стойкой и уже успела отсчитать сдачу толстяку Рику, но так и замерла, уставившись на вошедшего, а я ждала чуть поодаль с полным подносом наготове, нужно было лишь взять ещё одну кружку пива. Тревожные мурашки побежали по телу. «Кто мог перейти дорогу этому странному человеку? Не разобравшись, кто угодно! Только бы не Терри!». Мия бросила на меня быстрый испуганный взгляд, в этот момент из кухни, словно разъярённый зверь, вырвался мой отец. Таким взбешённым я его ещё никогда не видела. Проход между стеной и стойкой не был рассчитан на двоих, и отец оттолкнул меня в сторону так, что я, потеряв равновесие, влетела под ноги тётушки вместе с подносом. Тарелки чудом уцелели и сейчас, дребезжа, танцевали у меня перед носом, а салат лежал на полу рельефными горками, выстилая дорогу из листьев зелени, кусочков куриного филе и помидор до самых мешков с чаем и пряностями. Пиво оставило на юбке Мии мокрый след, а руку ужасно жгло. Я приподнялась и увидела под собой россыпь блестящих осколков. Кружка-таки разбилась. Капли крови быстро окрасили ладонь.
– Прочь! Уходи! Мы не обслуживаем чужестранцев! – закричал отец, отчего добрая половина посетителей, уже отмершая к этому времени, едва не подавилась своими напитками. Но возражать никто и не думал, зрелище разыгрывалось редкое. Ловец душ. Здесь. В глуши. Когда такое увидишь?
– Я сказал, прочь! – кричал отец с такой яростью, что я с трудом узнала его голос.
Не знаю, что напугало меня больше. Всё это было так странно. Всё! Мы были рады каждому, кого Многоликий занёс в наши края и кто мог вытрясти здесь кошелёк. О том, чтобы смех, веселье и тосты не перевелись в нашей таверне молилась Мия перед сном, но то, что происходило сейчас, не укладывалось в голове. Рик, потеряв терпение, сам ссыпал в свою потную ладонь сдачу и нырнул за ближайший столик. Я осторожно выглянула из-за стойки.
– Прочь! Прочь! Прочь! – отец налетел на ловца и, сопровождая каждое слово сильным толчком в плечи, стал оттеснять того к двери. – Прочь!
Его голос звенел, как сталь, и незваный гость, не ожидавший то ли такой прыти от уже немолодого трактирщика, то ли того, что кто-либо вообще может дерзнуть ему противостоять, и вправду сделал несколько шагов назад.
Мия смотрела на мужчин, один из которых был её мужем, и ещё никогда я не видела столько страха и растерянности в её глазах. Моё сердце сжалось, и я потянулась, чтобы обнять её, а она, внезапно с силой схватив меня за плечи, усадила на мешки и, зажав мне рот руками, закрыла собой. Руки её были ледяными от страха. Я прижалась к ним губами и с ужасом заметила, что перемазала её тонкие пальчики кровью.
– Однако! – удивленно произнёс чужестранец, начав уклоняться от нападок отца. Пляску их смазанных теней я видела в отражении на потолке.
– Папа! – в трактир вошёл Терри – мой брат, и я, одновременно почувствовав облегчение (он цел!) и отчего-то испугавшись ещё больше, не сдержалась и выглянула из-за тётушки.
В этот момент что-то произошло. Воздух вокруг заледенел, словно в одночасье зима опустилась на город, словно само её сердце расцвело здесь, в нашем доме, заморозив и дыхание, и мысли. Словно невидимый ледяной зверь взял след, и след привёл его к нам.
– А ну-ка! – заинтересовано протянул ловец, легко отодвигая отца, будто тот и не преграда вовсе, не мужчина весом со шкаф.
Я побледнела от ужаса, чувствуя, что ладони тётушки задрожали. Ловец втянул носом воздух. Шумно, как хищник. Воздух зашевелился, словно в трактире ожил ветер. Мия выдернула свои руки из моих и зажала рот, чтобы не закричать. Ловец шёл к ней. Каждый его шаг эхом отзывался в голове. И страшно было вдохнуть. Чёрные глаза ловца и походка охотника заставляли цепенеть.
– Ви-вер-на! – ещё раз вдохнув неощущаемый никем другим запах, почти по слогам, наслаждаясь звучанием этого слова и ужасая нас своей искусственной улыбкой, протянул ловец. – Это же надо! – словно самому себе, с какой-то жуткой усмешкой на губах произнёс он. – Гнался за гарпией, а нашёл виверну! Вот это удача.
«О чём