– А что, если прорыть туда канал?
– Руками? Нет, хватит, рыли уже.
Капитан терпеть не могла каналы. Она слишком много знала. Мы сели на корму, чтоб не видеть блестящую мечту, болтали ногами в воде и болтали о том о сём… Обо всём. Но только не о мечте.
– Знаешь, Женечка, почему я побаиваюсь хрустальный город? – Я обняла капитана.
– Почему?
– А что, если мы дойдём до него, а он исчезнет? Он-то не знает, какие мы. А мы ведь ничего с тобой, правда?
– Ничего…
– Хорошего.
– Неправда, в нас ещё нет ничего плохого, – возразила капитан.
– А там-то не знают. Понаехали тут всякие. И он исчезнет.
– Куда?
– Невидимым станет. Понимаешь, чтобы не запачкали его душу прекрасную.
– Мудришь ты. А может, и так… Тем более надо дойти! Давай думать как.
– Какие же благоразумненькие москвичи.
И мы стали думать и усиленно заболтали ногами в воде. Вода забурлила, песок поднялся, рыбки в стороны.
– Смотри, как бурлит за кормой всё. А мысли… Твои бурлят? – спросила Женечка.
– Нет. У меня ноги бурлят, как пишут писатели. А разум спит.
– Спящий разум рождает чудовища.
– Эврика! – завопила я на весь океан.
– Что? – испугалась Женечка. – Чудовище рожаешь?
– Командиров нам больше не надо, капитаном буду я.
– Опять бунт! Теперь чудовищ.
– Мы пройдём перекат, опираясь на опыт наших дедов. И нас благословит их дух.
– Пердячий, что ли?
– Прекрасный дух и воля, которые использовали наши предки, деды наши. Отставить слюнословия и слушать мою команду! Встали по бокам судна, упёрлись ножищами в дно и… Я стану петь, а команда будет собирать энергию и волю и посылать её в силу толчка на последнем слове. Начали!
Три дня, не умолкая, бушует океан,
Как он меж ног, болтается отважный капитан.
В каюте класса первого
Садко – богатый гость.
Он рвёт гондонов дюжины,
Срывая свою злость.
«Дружинушка, дружина,
Мати тебя ести,
Давай метнём, дружинушка,
Кому на дно идти».
И вот метнули жребий,
И стало всем легко:
На дно идти сбирается
Зачинщик – сам Садко.
Берёт гондонов дюжину,
Тройной одеколон
И, чтоб царя порадовать,
Свой старый патефон.
И вот Садко в океан – бултых,
Мелькнула жопа с яйцами,
И океан затих.
– Женечка, где у тебя воля, энергия, переходящая в десятикратную… нет, стократную силу? Ты не сдвинула лодку ни на сантиметр. Что ты московские слюни-то пускаешь!
– Я не пускаю. Сил нет от смеха.
Пришлось её окоротить – головой в воду. У неё такая мордаша милая была.
– Хорошо, давай без сюжета.
Мы не сеем и не пашем,
А валяем дурака,
С колокольни хреном машем,
Разгоняем облака.
И она опять повисла на борте.
– Во