На Кавказе Лермонтов побывал еще в детские годы. Сюда, к целебным кавказским ключам, его привозила бабушка Елизавета Алексеевна Арсеньева. В Пятигорске, у самого подножия Горячей горы, вблизи источников, располагалась усадьба ее родной сестры Екатерины, по мужу Хастатовой. Побывали бабушка с внуком и в имении Хастатовых – Шелкозаводском, на левом берегу Терека. На правом же – находились еще незамиренные чеченские аулы. Здесь начинающий поэт узнал много интересного: о казаках, горцах, ночных набегах и отчаянных схватках, услышал имя грозного «проконсула Кавказа» – генерала Ермолова. Все это давало пищу фантазии. Из-под пера Мишеля вылились первые кавказские поэмы: сначала «Черкесы», а потом и «Кавказский пленник».
Пушкин совершил поездку на Кавказ в 1820 году. Известно, что его «Кавказский пленник» получил в обществе ошеломляющий успех и вызвал волну подражаний. Правда, реку, в которой тонет черкешенка, Пушкин не удостоил названием, так как Терека к тому времени ещё не видел и проявил тут понятную осторожность, упомянув его только в эпилоге, где возвращался к событиям недавней ещё военной истории и славил победы русского оружия. Подкумок же, на берегу которого он часто сиживал с Александром Раевским, был тогда читателю совершенно неизвестен и совсем не походил на быструю и глубокую реку с пенными волнами, описанную в поэме.
Юный Лермонтов позаимствовал у своего литературного кумира не только название поэмы. Он воспользовался и сюжетной канвой пушкинского оригинала, сумев к тому же исправить, так сказать, географическую неадекватность изображенной там ситуации. Его «Кавказский пленник» хотя и представляет собою даже не подражание, а ученическую попытку переписать заново, на свой манер, пушкинский текст, но в географическом смысле возвращает ситуацию на её законное место: Лермонтов, сообразно имевшимся личным впечатлениям, перенёс действие поэмы на пограничный Терек, разделивший череду казачьих станиц на левом берегу и чеченские аулы на правом. Пленник, правда, находится (как и в пушкинской поэме) в неволе у черкесов, но так в те времена часто называли всех горцев вообще, в дальнейшем же подобных этнографических абстракций Лермонтов избегал. Название Терека он упоминает в тексте шесть раз, описывая при этом, как черкесы преодолевают его бурное течение – верхом или вплавь «на верном тулуке». Для русского пленника река – непреодолимая преграда, отделяющая его от желанной свободы:
Хотя цепями скован был,
Но часто к Тереку ходил.
И слушал он, как волны воют,
Подошвы скал угрюмых роют,
Текут, средь дебрей и лесов…
В тексте военный статус пленника (равно у Пушкина) никак не обозначен, но известен детский рисунок Лермонтова, вклеенный в рукопись поэмы, – прекрасная автоиллюстрация, на которой изображён черкес Гирей, скачущий среди гор и влекущий на аркане русского в военной форме:
Вдруг пыль взвилася над