В качестве подготовки к объяснению искажения Фрейд проводит границу между явным и скрытым содержанием сновидений. Первое представляет собой то, что человек видит во сне и более или менее отчетливо вспоминает, когда проснется. Второе, скрытое содержание, глубоко запрятано. Если оно и проявляется, то в крайне завуалированной форме и требует расшифровки. Исключение составляют сны детей, которые парадоксальным образом сочетают простоту и информативность: «Сновидения маленьких детей часто представляют собой простодушные исполнения желаний» – и поэтому «не задают никаких загадок», однако «бесценны для доказательства того, что сновидение, по своей сути, означает исполнение желания». В подобных сновидениях запрещенная конфета оказывается съеденной, а обещанная прогулка уже совершенной. Они практически не требуют толкования. В качестве примера Фрейд приводит сны своих маленьких сыновей и дочерей; в одном случае Анна, будущий психоаналитик, даже названа по имени. Однажды утром у девочки, которой было 19 месяцев, началась рвота, после чего ее весь день не кормили. Следующей ночью родители услышали, как она возбужденно вскрикивает во сне и называет себя, как делала каждый раз, когда хотела выразить вступление во владение: «Анна Ф(р)ейд, земляника, клубника, яи(ч)ница, каша». «Список блюд, – отметил Фрейд, – охватывал, наверное, все, что казалось ей самой желанной едой».
Однако у взрослых лицемерие становится второй натурой: вежливость в повседневной жизни и цензура в прессе – вот примеры, которым следуют люди во сне, когда скрывают свои желания за внешне невинными и практически непроницаемыми масками. Другими словами, явное содержание сновидения – это то, чему внутренний цензор разрешает всплыть на поверхность сознания: «То есть мы можем предположить, что создателями образов сновидения являются две психические силы (течения, системы)