Физическое воспитание. Росарио Вильяхос

что не знала, как себя чувствуют женщины, хотя ей представлялось, что это более волнующе, чем быть девочкой. Она даже не чувствовала себя так, как, по ее мнению, должны чувствовать себя подростки, несмотря на то, что скачок роста у нее уже был. Предполагалось, что высокой она не вырастет – и гены, и ее болезнь, и врачи говорили то же самое, – но Каталина вытянулась так, что уже стала на голову выше всех знакомых девочек. Ей приходится горбиться, чтобы поговорить с некоторыми из одноклассников, а две пары клешеных брюк, купленных в начале прошлого учебного года, теперь едва доходят ей до щиколоток. Двигается она неуклюже, как те надувные куклы, о которых говорит мама, и поэтому лето ей нравится больше – можно носить бермуды и не надо ходить в школу.

      Она убирает направление от врача в карман рюкзака. Она помнит, как лежала в больнице, но довольно смутно, потому что тогда была совсем маленькой. Каталина не знает точно, сколько времени там провела. Две недели? Или месяц? Ей приходит в голову: а вдруг она долго лежала в коме, как бывает в кино, и такая высокая потому, что на самом деле она на три года старше, чем думает, и тогда в том, что недавно у нее произошло с отцом Сильвии, нет ничего страшного, ведь считается, что как раз такие волнующие вещи и происходят у взрослых женщин. Вот такая вот мелочь решила бы все ее проблемы. Каталина с радостью продолжила бы эту фантазию, в которой случайно оказывается совершеннолетней, но она знает, что это никак не повлияет на ее нынешнее положение: она потерялась в какой-то глуши и понятия не имеет, как вовремя попасть домой к ужину.

      На дороге снова появляются машины – не поток, а так, тоненькая струйка, по одной через каждые пару минут. Каталина вытягивает правую руку почти перпендикулярно телу, выпрямляет ее и решительно поднимает большой палец. Она поедет автостопом. Она желает сама себе удачи, как будто возможность благополучно добраться до дома зависит от случая. В левой руке у нее вырванный из тетради листок – вдруг кто-то захочет отгадать, как в игре в виселицу, те буквы, которые она не смогла дописать из-за ручки. Каталина отвлекается размышлениями о том, почему игру назвали именно так – почему не выбрали распятие, или электрический стул, или просто какой-нибудь обратный отсчет, чтобы отмечать истраченные попытки угадать слово; с каких пор повешение стало развлечением и зачем она в школе научилась этой игре со своими и чужими казнями. Смерть ее не развлекает, Каталина на дух не выносит те фильмы, в которых герой рубит головы налево и направо, но ей впечаталось в память лицо Лоры Палмер в обрамлении полиэтиленовой пленки. Ей не разрешают смотреть этот сериал, зато трейлер она уже выучила наизусть. Каталина никогда не видела по телевизору ничего настолько красивого, и, хотя иногда она думает о том, чтобы умереть (но не раньше, чем выполнит хотя бы несколько пунктов из списка, который тщательно составляет), она уверена, что ее труп не будет выглядеть