Я моментально встрепенулась. Для поднятия бодрости духа обычно устраивались праздники.
– И что ты имеешь в виду? – Я принялась было обдумывать фасон нового платья, но тут же это дело бросила. Ведь сейчас было явно не до того.
– Ну, – начал папа, – публика лучше всего откликается на какое-нибудь радостное событие, связанное с королевской семьей. Когда мы с твоей матерью поженились, в стране наступили мир и согласие. А ты помнишь, как люди веселились прямо на улице, когда узнали о появлении на свет Остена?
Я улыбнулась. Мне было восемь, когда родился Остен, и я до сих пор помню радостное возбуждение толпы при объявлении об этом событии. Тогда на улице до зари не смолкала музыка.
– Это было грандиозно.
– Вот именно. А теперь все взгляды обращены на тебя. Ведь в недалеком будущем ты станешь королевой. – Папа запнулся. – И мы тут подумали, что, возможно, лишняя публичность тебе не помешает. Тебе стоит совершить нечто такое, что вызовет эмоциональный отклик у публики и одновременно пойдет на пользу тебе.
Я прищурилась, не совсем понимая, куда это он клонит.
Мама откашлялась и сказала:
– Как ты, должно быть, знаешь, в прежние времена принцесс выдавали замуж за иностранных принцев с целью укрепления международных связей.
– Надеюсь, я не ослышалась и ты действительно использовала прошедшее время?
Она рассмеялась, но мне сейчас было не до смеха.
– Да.
– Отлично. Потому что принц Натаниэль похож на зомби, принц Гектор танцует, как зомби, и если принц из Немецкой Федерации не научится до рождественского вечера соблюдать правила личной гигиены, то не получит приглашения на праздник.
Мама разочарованно потерла лоб:
– Идлин, ты всегда была слишком разборчивой.
Папа пожал плечами.
– Возможно, это не самый большой недостаток, – сказал он и тут же получил от мамы сердитый взгляд.
– О чем, ради всего святого, вы тут толкуете? – нахмурилась я.
– Ты же знаешь, как я познакомился с твоей мамой, – начал папа.
Я сделала круглые глаза:
– Все знают. Ваша история стала чуть ли не волшебной сказкой.
При этих словах взгляд их смягчился, а на лице появилась улыбка. Они едва заметно склонили друг к другу головы, а папа, посмотрев на маму, слегка прикусил губу.
– Прошу прощения. Но ваш первенец все еще здесь, если не возражаете.
Мама покраснела, а папа, прочистив горло, продолжил:
– Процесс Отбора оказался весьма удачным для нас. И хотя у моих родителей были свои проблемы, это пошло на пользу и им тоже. Поэтому… мы взяли на себя смелость надеяться… – Он запнулся, и наши глаза встретились.
Я не сразу поняла их намеки. Да, я знала об Отборе, но данный вариант нами, уж не говоря обо мне, никогда, то есть вообще ни разу, не рассматривался.
– Нет!
Мама предостерегающе вскинула руки:
– Просто послушай…
– Отбор?! –