Не обязательно ночью. Арестовывают и днем. Луч фонаря в глаза, игла в шею, и тебя больше нет. Даже искать никто не станет.
Новый приступ боли заставил меня забыть о будущем и сосредоточиться на настоящем.
Ладно, прикинем варианты. Можно вернуться в Севен-Дайлс и затаиться там. С другой стороны, легионеры наверняка уже вышли на мой след. Еще, чего доброго, приведу их к Джексу. Нет, не катит. Как пить дать, станции перекрыты, в сектор 4 теперь точно не прорваться. Частника в такое время не сыщешь, да и системы безопасности ночью особенно бдительны.
Можно перекантоваться у друзей. Но все мои друзья за пределами Севен-Дайлса – простые невидцы, и в основной своей массе одноклассницы, с которыми общаемся постольку-поскольку. Если скажу, что меня разыскивает тайная полиция за убийство с помощью духа, эти подружки живо позвонят в дурку. Или сдадут меня властям.
Накинув старый халат, я босиком прошлепала на кухню и поставила на плиту молоко. Всегда так делаю, когда бываю дома. Не стоит нарушать традицию, слишком подозрительно. Отец специально не убирал мою любимую кружку с надписью «Насладись жизнью с кофе». Никогда не любила ароматизированный кислород, он же «Флокси» – сайенский аналог выпивки. Кофе же считается почти легальным. Его влияние на ясновидческие способности пока не выявлено, но исследования идут полным ходом. С другой стороны, «Флокси» вообще не светит стать слоганом.
После происшествия в вагоне голова раскалывалась от боли. Плеснув в кружку молока, я глянула в окно. В плане обстановки отец всегда отличался безупречным вкусом, а финансы позволяли выбрать любые апартаменты в районе Барбикан, славящемся дороговизной и безопасностью. Нынешняя квартира была светлой и просторной, с огромными окнами в каждой комнате. Самое большое занимало всю западную стену гостиной. Чуть поодаль изысканные французские двери вели на балкон. Ребенком я обожала наблюдать закат из этого окна.
Снаружи простиралась цитадель. Над нашим комплексом возвышались три небоскреба из необработанного бетона, где обитали белые воротнички Сайена. Верхушку небоскреба «Лодердейл» венчал большой экран, транслировавший публичные казни по воскресеньям. Сейчас на нем горела статичная эмблема – алый якорь на белом фоне с единственным, выведенным черным словом «Сайен». Время от времени эмблему сменял слоган «Нет места безопасней!».
В нашем случае – нет места опасней.
Я хлебала молоко, посматривая на символику и мечтая, чтобы та провалилась ко всем чертям. После помыла кружку, налила стакан воды и направилась в спальню. Нужно позвонить Джексу.
По дороге меня окликнул отец:
– Пейдж, подойди на минутку.
Потомственный ирландец, обладатель классической рыжей шевелюры, отец трудился в научном подразделении Сайена, а в часы досуга выводил бесконечные формулы на датапэде или разглагольствовал о клинической биохимии, второй своей специальности. Словом, полная моя противоположность.
– Привет, пап, – улыбнулась я. – Прости, задержалась