– Лякииии-буууутаааа! – подняв глаза к небу, показала, как торжественно кушает эту синюю ягоду. – Маки-така натрун! Ляки-бута! Натрун!
– Натрун-то, натрун… Как достать-то эту… ляки-буту?.. – проворчал с досадой.
Услышав яростные завывания оголодавшего желудка, вздохнул, передал джемпер, и снова надел порванную куртку.
Осторожно раздвинул колючий, воняющий протухшим супом, кустарник, почти с мой рост. Сорвал первое «черничное яблоко». Плод оказался на ощупь упругим. Осторожно сунул в боковой карман. Пройдя на шаг дальше в кустарник, сорвал ещё три штуки и, цепляясь, торопясь, и тихо матерясь, выбрался обратно.
Малика тут же схватила за руку, и вереща в диком ужасе потащила прочь от куста. То, что произошло дальше – повергло в шок! Я – остолбенел!
Ограбленный куст вдруг взбесился и, со всей дури стал хлестать шипастыми ветками, лохматя землю вокруг себя в радиусе трёх метров!!!
По сути, задержись я там на три секунды дольше, и был бы уже взлохмаченным трупом!
– Эпическая сила! – выдохнул сквозь зубы. – Малика?!!
Я указал пальцем на раздирающий землю куст, не зная, как объяснить этой дуре, какая она!.. Дура!
– Ляки-бууутааа! – важно, и со значением, как будто о божестве, произнесла синекожая красавица.
Зло скинул куртку, и сел на землю! Сил не осталось. Усталость накатила безразличием и тупостью. Хочется залезть в свою постель, самое безопасное место во вселенной, и заснуть. А утром, мама принесёт чай…
– Адрей… – девушка тихонько села рядышком. – От неё пахнет цветами, и ещё чем-то пряным. – Адрей…
Отвернулся от неё. Меня всё ещё колотит, как куст ляки-буты… Тот уже успокаивается, но время от времени, то одна, то другая ветка с острыми шипами, хлёстко рассекает воздух лохматя и так глубоко взрыхлённую почву.
Малика присела, смотрит умоляюще.
– Адрей… – на глаза навернулись слёзы. Вот-вот прорвёт.
– Ну, чего ты? – тут же поспешил успокоить девочку. – Не реви только, ладно? – Усадил рядом с собой. – В другой раз, предупреждай про… хрясь-хрясь! Ляки-бута хрясь-хрясь! Или если ува-ава, какое-нибудь, опасное. Скажи мне: хрясь-хрясь! И я пойму, что там опасно! Ладно, чего я… Сам виноват. В другой раз палку кину и подожду. Блин! Век живи, век учись.
Малика вскрикнула:
– Аттаха!
Показала на изодранную куртку, и очень аккуратно извлекла несколько ядовито-синих шипов. Глаза сияют!
– Адрей, аттаха!!! Аттаха!!!
Она заговорила на своём тилимилитрямском языке, что-то объясняла, но мне уже по-фигу. Огляделся в поисках лякибутных плодов. Малика заметила, и тут же извлекла один из сумки, подала мне. Когда успела из куртки переложить? Ох, уж эти девочки… не соскучишься.
– Адрей, ляки-бута, маки-така натрун, наям-наям!
– Не «наям-наям», а ням-ням, – буркнул, подозрительно разглядывая плод.
Вытерев о джемпер вонючее синее яблоко, задумчиво посмотрел на девушку.