Забегаю в дом, грустные лица родителей, о, нет, только бы я не опоздал. Прохожу в комнату, она лежит. Вся бледная. И такая чудесная. Падаю на колени перед ней и начинаю читать молитвы. Тьма, отступи, чума, прочь уходи. Я чувствую, как силы покидают ее. Я бессилен.
Черт возьми, я, лучший целитель города, бессилен. Хотя нет, есть надежда- Кай! Беру ее на руки и несу к нему в дом. Я лишь наслышан о его местоположении, но, полагаясь на интуицию, все же нахожу.
– Кай, умоляю, помоги!
Я не знал его, никогда не видал его лица. Но увиденное меня поразило.
– Принц! – ехидно сказал человек под плащом. – Если бы я в тебе не нуждался, я бы тебя сейчас убил.
Он держал девушку на руках. Лишь шутка судьбы, не иначе. Мы стояли по разные стороны коридора, но были в одинаковых положениях. Он был нужен мне, а я ему.
– Я не смогу спасти ее, зря ты пришел ко мне, – быстро проговорила моя надежда, – но ты должен спасти другую девушку.
– Я не могу бросить Элизабет. Нет, почему ты не поможешь?
– Ты хочешь, чтобы твоя возлюбленная была живым мертвецом?
И вдруг от него повеяло таким могильным холодом, я почувствовал, как моя сила угасала.
Под страхом за себя я, сам того не желая, решил ему помочь.
– Давай ее сюда..
Девушка. Чума. И снова чувство чего-то инородного в ней. Точно как и в Элизабет.
– Я тебе не помогу, Лиза повержена такой же хворью. Я бессилен.
В тот вечер была гроза. Весь город погрузился во мрак туч. И лишь двое не спали. Под сумрачным ливнем они хоронили любовь.
Глава 6
– Я тебе благодарен, Кай. Если бы не ты, моя жена была мертва.
– Давай оплату и уходи, – я был строг и пунктуален
С приходом чумы моя жизнь изменилась. Прослышав обо мне, люди толпами брели к моему дому. Они всего лишь хотели жить. И платили за это всем чем было: деньгами, землей, продуктами. Кого-то я лечил, а кого-то воскрешал.
Да, были больные уже на грани. Там я был бессилен. Решение было простое – заклятие смерти и воскрешение. Никто не замечал подвоха, что их жена, муж или ребенок отдавали свое тело демону. Да и выдать это могла лишь холодная, как лед, кожа, но даже, если по этому поводу были вопросы, я сваливал это на последствия перенесенной чумы. Я начал носить плащ.
Он закрывал мое лицо, скрывал шрамы в виде пентаграммы на моей шее. Я боялся, что, узнав правду обо мне, народ отвернется. Мне нужно было его внимание, нужно было его уважение, нужна была власть.
Ведя прием людей, я практиковался,