– Погоди, я сейчас.
И выходит из кабинета.
А в кабинете у него – красиво, кругом портреты композиторов, только без подписей, и поэтому кто есть кто – непонятно. Но я все-таки узнаю´, не совсем же дурак: вот это – Чайковский, это – Мусоргский. Наверное. Мусоргский похож, кстати, на Игоря Николаича. Тоже весь в бороде. И чуть-чуть улыбается. А, и этого знаю: молодой Шостакович. Он у нас в школе в кабинете музыки висит. Мы еще ржали, что он на Гарри Поттера похож. Он и правда похож. Тоже в очках и с челкой. И умный. Вылитый Гарри Поттер, только Шостакович.
А еще в кабинете – пианино, целых два. Одно черное, другое коричневое. И пюпитры с нотами стоят. И цветы на окнах. И моль летает. Черт, я ее боюсь! А она, как назло, летает все время вокруг меня… Сгинь, моль! Я вообще много чего боюсь. Ну, это между нами… И мо´ли боюсь, и вообще насекомых всяких, особенно тараканов… Не знаю, почему так. Может, меня когда-то таракан напугал? Я не помню, а подсознание помнит…
Игорь Николаич заходит с балалайкой, я от моли отбиваюсь.
– Ты чего?
– У вас тут моль!
– Ну да, моль тоже человек, музыку любит, – улыбается Игорь Николаич. – Ты что, боишься ее?
Я молчу, конечно. Не скажешь же: да, боюсь. Смешно.
Игорь Николаич ловко ловит моль на лету одной рукой, а другой – протягивает мне балалайку.
– Ноты знаешь?
Ну да, ноты теперь уже знаю. Так, в общих чертах. Не зря же в музколледж поступать собираюсь.
– Сложных партий у нас нет, все-таки школьный ансамбль, не профессиональный… Если знаешь гитару, то и с балалайкой справишься, – уверяет Игорь Николаич.
Он показывает мне аккорды, я пытаюсь повторить.
Ну да, в принципе, не очень сложно.
Только непривычно. У гитары шесть струн, у балалайки всего три.
Игорь Николаич показывает, как играть трéмоло. Это когда быстро-быстро указательным пальцем по струнам вверх-вниз, вверх-вниз…
Да, все получается, в общем-то. Тогда Игорь Николаич торжественно вручает мне балалайку и файл с нотами и говорит, радостно улыбаясь:
– Ну что ж, Константин, ты принят! Тренируйся! Завтра в шесть репетиция.
И я, гордый, отправляюсь домой. С балалайкой в черном чехле.
Выхожу из Дома культуры – а на улице темно. Ну, у нас почти всегда темно, тем более осенью-зимой. Темно, но все равно красиво. Фонари на площади вокруг фонтана. Люди гуляют. Хоть и холодно, но все привычное. И я медленно по ступенькам спускаюсь, там высокие такие ступеньки… Медленно спускаюсь – и мимо фонтана, мимо скамеек по кругу, мимо людей иду по площади, а со всех сторон огни, огни разноцветные, отражаются в глубоком снегу… Снег хрустит ритмично, потому что я ритмично по нему иду… То есть так-то все люди, наверное, более-менее ритмично ходят. Но не все замечают. А у меня ритм постоянно в голове. Вот и шаги поэтому свои замечаю. Что они ритмичные. Хрусть, хрусть, хрусть, хрусть…
Иду с балалайкой, хрущу по снегу, и на душе довольно весело. Потому что – ну вот, какое-то будущее и у меня намечается! Может, даже великое. А что? Как будто великие сразу с чего-то великого начинали.