Двери лифта разошлись, выпустив из себя пассажира, и Кагарлицкий понял, что попал пальцем в небо. Вышедший на площадку человек был не намного выше его самого, но весил, наверное, раза в два больше. Фигура настолько напомнила Кагарлицкому его собственную, доставлявшую патологоанатому множество тайных терзаний до тех пор, пока он не взял себя в руки и не начал бегать по утрам, что это даже показалось немного комичным. Сходство дополняла большая залысина на голове (сам патологоанатом стригся налысо).
Да, телосложение было похожим на телосложение прежнего Кагарлицкого, сразу видно, гость спортом себя тоже мучить не любил. А вот лицо… Да уж, лицо…
В отличие от глаз патологоанатома, которые, казалось, пяти секунд не могли сосредоточиться на одном предмете, глаза пришедшего смотрели не отрываясь, почти отрешённо. В сочетании с широким носом и ртом внешность впечатляла. Нижней челюсти, гладко выбритой, но покрытой складками обрюзгшей кожи, пошла бы широкая, окладистая борода. Хотя именно эта деталь могла бы превратить просто необычную внешность в отталкивающую и даже уродливую.
Тусклые, почти бесцветные глаза неторопливо обежали Кагарлицкого, мельком глянули поверх его плеча вглубь квартиры, губы слегка дёрнулись.
– Александр Иванович?
– Виктор Геннадьевич?
– Я. Очень приятно.
Их пальцы на мгновение встретились, рукопожатие вышло вялым, нерешительным, как будто каждый из его участников сам толком не знал – есть ли смысл во взаимном сжимании верхних конечностей.
– А где ваш напарник?
– Напарник?
– Ну, тот парень, который прилетел вместе с вами?
– Откуда вы знаете о нём?
– Администратор в гостинице, где вы остановились, родственница моей коллеги. Город у нас такой – все друг друга знают. Но вы проходите. Не на площадке же будем стоять.
В прихожей гость, разувшись, спросил, где ванная комната. Кагарлицкий показал ему пальцем на приоткрытую белую дверь.
– Свет включается внутри, по правую руку, – крикнул он вслед, а сам пошёл на кухню разливать чай.
Гость мыл руки основательно, не торопясь. Выйдя и аккуратно прикрыв за собой дверь, он произнёс:
– Я о бирюзовое полотенце вытер, оно как раз на уровне рук висело, Правильно?
– Не совсем, – улыбнулся патологоанатом. – Этим полотенцем жена лицо вытирает. Она у меня немного помешана на косметических масках. Ничего, я новое повешу. Не смущайтесь, лучше угощайтесь. О, в рифму получилось.
Судя по внешнему виду Хозина, он и не думал смущаться. Сев за стол, он отхлебнул большой глоток чая, одобрительно кивнул.
– За лимон – спасибо. Слякоть такая – вчера ноги промочил. Теперь насморк бы не подхватить.
– Да, погода паршивая, – кивнул