а Ботвинник, отстававший от него всего лишь на пол-очка, – с советским гроссмейстером Левенфишем, который был явно его слабее. Ничья с Элисказесом в случае победы Ботвинника над Левенфишем означала, что первый приз им придется поделить на двоих. Это была интересная интрига, и Колонный зал был набит зрителями до отказа. Капабланка немного задержался, минут на пятнадцать, а когда появился на сцене, вид у него был совершенно безмятежный, как будто эта партия не решала судьбу первого приза. У него были белые фигуры. Противники разыграли итальянскую защиту, которая обычно заканчивается ничьей. Именно так и решили наблюдавшие за партией москвичи, но вот у белых обозначился едва заметный позиционный перевес. Ход за ходом это преимущество наращивалось с неумолимостью часового механизма до победного завершения партии. Точность его маневров была поразительна. Перед глазами восхищенных зрителей на сцене сидел прежний великолепный Капабланка, непобедимая «шахматная машина». Элисказес остановил часы, Хосе Рауль пожал ему руку, поднялся с места и, не обращая внимания на бурные аплодисменты, ушел за кулисы. Это был триумф! Его нашли, снова заставили выйти на сцену, долго не отпускали, вновь он был вынужден принимать поздравления, восхищенные женщины дарили ему цветы. В очередной раз кубинец убедился, что Москва является шахматной столицей мира.
Следующий крупный международный турнир состоялся в английском городе Ноттингеме. И снова в нем участвовали сильнейшие шахматисты мира, включая Ботвинника, чемпиона мира Макса Эйве, Ласкера, Боголюбова, Решевского и Флора. Только теперь к этим грозным противникам добавился еще один – Александр Алехин. Экс-чемпион мира преодолел свою депрессию, соблюдал режим, готовился к матч-реваншу.
– Ты возьмешь первый приз, – сказала Хосе Раулю Ольга, прощаясь на вокзале.
