Дон Корлеоне сказал просто:
– Это беды, в которых тебе нельзя помочь. – Он помолчал. Потом спросил: – Что у тебя происходит с голосом?
В мгновение ока от баловня судьбы, который самоуверенно и неотразимо подтрунивал над собою, не осталось и следа. Джонни Фонтейн был сломлен.
– Крестный, я не могу больше петь, у меня что-то с горлом, и доктора не знают что.
Хейген и дон поглядели на него изумленно. Чего-чего, а малодушия за Джонни Фонтейном не водилось никогда. Джонни продолжал:
– Мои две картины принесли большие деньги. Я был звездой первой величины. Теперь меня выпирают из кино. Хозяин студии издавна меня не терпит, и сейчас для него удобное время со мной сквитаться.
Дон Корлеоне стал, повернувшись лицом к крестнику, с угрозой спросил:
– За что же этот человек невзлюбил тебя?
– Я выступал с песнями левых авторов, в поддержку либеральных организаций – помните, вам это всегда не нравилось. Вот и Джеку Вольцу не понравилось. Он навесил на меня ярлык коммуниста, но, вопреки его стараниям, эта кличка ко мне не приклеилась. Потом – уж так получилось – я увел девочку, которую он приберегал для себя. Увел всего на одну ночь, а точнее – она меня увела. Что мне еще, черт возьми, оставалось? А теперь меня гонит из дому эта развратная стеpва, на которой я женился. Джинни с детьми меня обратно не примут, разве что приползу на коленях. Петь я больше не могу. Что же делать, крестный, что делать?
Лицо дона Корлеоне застыло в ледяном презрении. В нем не было и тени сочувствия.
– Для начала – вести себя как подобает мужчине, – сказал он.
Внезапно черты его исказились от гнева.
– Мужчине, ты понял? – рявкнул он.
Он перегнулся через стол и сгреб Джонни за волосы движением свирепым и любовным.
– Господи боже мой, столько времени провести возле меня и после этого остаться размазней! Ты что, бесполая кукла голливудская, что вздумал хныкать и клянчить о жалости? Бабьи истерики закатывать – «Что же делать? Ах, что мне делать?».
Это вышло так неожиданно, так удивительно похоже, что Джонни с Хейгеном покатились со смеху. Дон Корлеоне был доволен. До чего же прикипел к его сердцу этот крестник… Любопытно, подумалось ему, чем бы ответили на подобную выволочку его родные сыновья. Сантино надулся бы и еще долго потом выкидывал коленца. Фредо ходил бы как побитая собака. Майкл повернулся бы с холодной улыбкой, ушел из дому и не показывался несколько месяцев. А вот Джонни – ну до чего милый парень! – уже скалит зубы, собирается с силами, разгадал с первого слова, чего в самом деле хочет крестный.
Дон Корлеоне продолжал:
– Ты уводишь