– Вообще-то, – смущённо сказала Ежевичка, – феям нельзя показываться людям на глаза, если только они не сказочники.
Я её заверила, что прилетела она точно по адресу, ведь я детская писательница и с огромной радостью сочиняю сказки для ребят.
Фея обрадовалась и тихонько, чтобы не разбудить спящего Колю, принялась рассказывать мне истории про Яблочного Уха, который живёт в кроне старой антоновки, Абрикосовую Бабушку, которая варит лучшее в мире варенье, облакоптиц, своего друга Малика и подругу Смородиновую Тихоню, ну и, конечно, гномов, которые живут у нас под забором.
А я немедля схватила блокнот и записала все сказки ежевичной феи.
История первая: Подарок на новоселье
Фея грустит
Как-то раз Ежевичка сидела в гамаке у своего домика, спрятанного в глубине колючих кустов, и грустно вздыхала. На траве под гамаком были разложены две полоски ткани размером с человеческий носовой платок. На каждой из них красовалось по пухлой малиновой ягоде.
Эти ткани были занавесками. Ежевичка всё утро вышивала их в подарок малиновому эльфу, который пригласил её на новоселье. Хозяйка дома с садом, где жили эльфы и феи, пересадила кусты красной малины в другой угол участка, поближе к жёлтой, чтобы удобнее было собирать ягоды. Вместе с кустами переехал и малиновый эльф, которого звали Малик.
Малик радовался: раньше ему было грустно в одиночестве, а теперь он мог болтать по утрам со своей соседкой – феей жёлтой малины Желтуньей. На радостях Малик пригласил всех эльфов, фей, Яблочного Уха (он жил в ветвях яблони) и даже братца Луну на своё новоселье.
Праздник обещал быть чудесным, ведь Малик знал толк в угощениях: все любили его пухлые пончики с малиновым кремом и малиновый чай. Обитатели сада потихоньку готовили подарки.
«Малик больше всего на свете любит мячики, – подумала Ежевичка. – У него их целая коллекция! Но, наверное, все и так подарят мячики. А я подарю что-то особенное!» И фея решила вышить занавески. Ведь она мастерица шить!
Ежевичка сорвала острую иголку прямо с родного куста, а нити попросила у гусениц и паучков. Чтобы нитки стали нужного цвета, фея долго вымачивала их в вишнёвом соке. (Вишнёвый Шалун разрешил ей сорвать пару ягод, а потом ещё долго кидался вслед косточками. Он и правда шалун!)
Когда всё было готово, Ежевичка вышила ягоды на занавесках. Посмотрела на то, что получилось, и загрустила. Сначала она полежала в гамаке, глядя в летнее небо, по которому плыли облака, похожие на птиц. Потом свесила голову вниз, посмотрела на занавески и чуть не заплакала.
– Ох, они совсем не такие красивые, как я задумывала! – печально воскликнула фея. – В них нет фантазии. А я не знаю, как её вышить.
Она завернулась в гамак, как в кокон, и заплакала.
Облакочайка
– Ой-ой, – услышала вдруг Ежевичка чей-то голос. – Почему ты плачешь, маленькая гусеница? Ты не хочешь превращаться в бабочку?
Ежевичка обернулась и увидела рядом облакочайку. От удивления фея чуть не выпала из гамака. Облакочайки обычно кружили над рекой и никогда не прилетали в сад. Эльфы и феи поговаривали, будто таких птиц и вовсе не существует, что это сказки. Будто это только кажется, что облака похожи на птиц. Но вот сказочная птица стоит и смотрит на фею то правым, то левым глазом.
Облакочайка была меньше обычной чайки, а её живот, спина и крылья казались полупрозрачными, как облако. Но в эльфийских легендах говорилось, что облачные птицы могут вырастать до любых размеров, если им этого захочется.
Птица была тоже ошарашена.
– Что это такое?! – удивлённо воскликнула она. – Никогда не видела такой странной гусеницы! С руками и ногами!
– Я не гусеница, а фея, – сказала Ежевичка, любуясь удивительной птицей.
– А почему ты такая грустная?
Тут Ежевичка вспомнила о своих огорчениях. И, шмыгнув носом, пожаловалась:
– У меня не получается вышить на занавесках фантазию!
– Это потому, что из-под твоего колючего куста мало что видно, – заметила облакочайка. – Фантазии водятся на просторе. Залезай на меня! Полетим на них смотреть.
– Как же я за тебя зацеплюсь? – растерялась фея.
– Ах да, минутку!
Облакочайка зажмурилась и вдруг стала гораздо плотнее, как кусочек ваты.
– Вот только темнеть и наливаться дождём я совсем не умею, –