– Позвольте показать другое, – робко начала одна из модисток, самая молоденькая, но была тут же остановлена родственницей Софьи, которая чуть ли не коршуном бросилась к ней.
– Не смейте показывать княжне этот разврат!
– Не смейте не показывать, – резко отбила я пас.
Татьяна опять завелась:
– Прекрати это! Прекрати немедленно! – раздраженно выкрикнула она. – Невеста должна быть скромной, целомудренной, чистой!
– А что, если по дороге в храм в пыли запачкается, все, замуж не возьмут? – флегматично прокомментировала шизофрения и поделилась советом: – Слышь, девонька, если замуж совсем неохота – вываляйся в грязи.
– Показывайте, – проигнорировав возмущения приживалки и свое сознание, снова потребовала я.
– Сейчас все сделаем, – скромно улыбнулась другая швея, постарше, и отправила свою помощницу за платьем.
– Я этого так не оставлю, – гадюкой прошипела Татьяна. С высоко поднятой головой продефилировала к выходу, а уходя, грозно сообщила: – Князю пожалуюсь!
Да хоть Папе Римскому.
«Все, девонька, готовь мягкое место. Как пить дать выпорют», – посоветовал невидимка, правда, уже не сверху, а из камина.
– Да заткнись ты! – не выдержала я, и швея, рассказывавшая о забракованном Татьяной платье, примолкла.
– Это вы мне, княжна?
– Нет, нет, вы – продолжайте.
Это я своему сознанию.
Не прошло и нескольких минут, как помощница вернулась. Платье было еще заготовкой, о чем мне спешно сообщили модистки, после чего начали наперебой расписывать, каким оно будет по итогу.
– Будете примерять?
– Буду, – кивнула я.
Беляна помогла мне раздеться за ширмой, и уже в шесть рук, со швеями и их помощницами, меня облачили в подвенечное платье.
– Юбка будет пышной, – щебетала швея, красиво присобирая ткань. – А вот тут пустим вышивку золотой нитью. Получится очень красиво. Мы ведь сразу его предлагали, но барыня сказала, чтобы было как у императрицы…
– Забейте на барыню.
Я осеклась, когда с порога прогремел грозный бас, сразу всех напугав. Всех, кроме меня. Я к грозному басу псевдоотца уже успела привыкнуть.
– Софья!
От неожиданности швея дернулась и случайно уколола меня булавкой. Я ойкнула.
– Все вон! – продолжал разоряться Вяземский.
– Пошла жара! – радостно взвизгнуло в камине.
Слуги и швеи мгновенно самоудалились, оставив меня с моими противниками: пунцовым от злости князем и очень довольной Татьяной.
– Кто дал тебе право распоряжаться в моем доме? Это я пригласил Татьяну и не тебе ее выгонять!
– А ведь я всего лишь пытаюсь помочь. Стараюсь изо всех сил. Все ради тебя, голубушка, – горько всхлипнула «тетя», поднося к сухим глазам кружевной платочек.
Ее