Он начал расталкивать спящих собутыльников. Те, ворчливо отмахивались, но Баюн был настойчив. Тут еще и Владимир появился, стал помогать котяре приводить в чувство спящих.
Леший с медведем протирали глаза. Бурый побрел к озеру и, не тормозя на берегу, полез в воду. Владимир сотворил глиняный кувшин с водой и начал поливать Лешего сверху. Тот умылся, руками, кое-как расчесал спутавшиеся лохмы волос, и поднялся. Бурый вылез на берег, глаза его мелкие, вроде, просветлели.
– Вы хоть поначалу, перед Асмодеем, трезвыми покрасуйтесь, – внушал Влад. – А дальше и так все перепьются. Но, чтобы выслушали Асмодея внимательно, и все его указания запомнили! Я завтра, с утра, проверю!
– Ишь ты, командующий! – проворчал Леший. – Да я свои обязанности как свои пять пальцев знаю, уже лет триста! Молод ты еще мной командовать! Мудрости тебе еще набираться да набираться.
– Твою мудрость никто не трогает, – смягчился Владимир. – А вот мои ум и знания ты уж со счетов не сбрасывай! Уж больно разные это понятия – знания и мудрость житейская. Как ты считаешь, Стас?
– Разумеется! Мудрость – от опыта жизненного, знания – от объема полученной информации. Только мне кажется, знания без опыта – мало полезны.
– Вот и я про то же! – живо поддержал Стаса Леший. – Ну, кто ты, со своими знаниями, да без опыта? Энциклопедия ходячая?
– Опыт с годами придет к умнику, а ты, мудрец, если будешь только водку пить и книг не читать, скоро вообще в маразм впадешь!
На крыльце появилась Ксения, в сопровождении молодого белокурого красавца, в голубом спортивном костюме.
– Эй, вы, философы! Кончайте спорить, пора стол готовить! – крикнула он издалека. Личико ее, белоснежное, нынче было с румянцем, довольное и прелестное.
Следом за ней появились близняшки и скромная невысокая девчушка, та самая, что однажды обед подавала.
«Как же ее звать?» – силился вспомнить Леонидович и не мог никак.
– Иванушка, ты столами займись, на природе и в доме, – распорядилась Ксения. – А ты, Наташенька, накрой повсюду.
«Ах, да, Наташенька!» – вспомнил Столяров забытое имя девушки, и стал ее пристально разглядывать. На вид ей было лет двадцать, не больше, судя по чистоте кожи и открытому выражению лица. Казалось, она была здесь вроде как лишняя, или отличная от других девушек, на лицах которых явно просматривался недюжинный интеллект и хитринка в глазах. Про таких, как Наташа, в книгах пишут: девушка с непорочным взглядом. Под белой шелковой рубашкой просматривалась небольшая упругая грудь, тоненькую талию перетягивал голубой кожи ремешок, на нешироких бедрах ладно сидела легкая белая полупрозрачная юбочка, оканчивающаяся чуть выше красивых коленок, голубые туфельки на маленьких изящных ножках. Льняного цвета, прямые длинные волосы красиво гармонировали с мягким