Он и говорит:
– Отдайте Кесарю – Кесарево, а слесарю оставьте слесарево. В общем с вас в три раза больше, чем в прошлый раз.
– «С рояля?», – спрашиваю я. А он отвечает, как ни в чём не бывало, и главное, ни в одном глазу совести.
– Нет, с того, чего у вас нет не нужно. Мы подумали и решили, на вашу продукцию надо акцизы ввести. А то за счёт него вина и пива продаваться начало меньше, а царь и войско, жрецы и мы тоже кушать хотим.
Ну прямо инспектор ФНС какой-то, уж не попаданец ли из моего мира на тёпленькое местечко пристроившийся?
– А что на него сырья надо много больше, а оно тоже денег стоит и с тех, у кого мы его закупаем вы тоже мзду собираете и этим компенсируется разница для вас, это как, ничего? Может вы меня ещё кассовым аппаратом и сертификатами соответствия изнасиловать решите? – Спрашиваю я.
– Ну о последнем, что ты назвал, я не знаю – никогда таких слов не слышал, но насчёт акцизов, теперь это так. И «это наша корова, и это мы её доим». – Сдуру отвечает он мне.
Ага, понятно, откуда тут ветер дует. Да и он не попаданец. Но ещё «попадёт», когда «низы не захотят, а верхи не смогут». Будет ему «классическая позиция» и «ты отказала мне два раза, не хочу сказала ты» в придачу. Только к следующей встрече подготовлюсь.
– Тогда, говорю, – столько денег у меня сейчас нет, потратил, бери столько сколько в прошлый раз, а в следующий возьмёшь недоимку. (Ну не сдурел же я ему целый золотой отдавать.) Подумайте, вот я вам подарок делаю, введите налог на бороды, здесь почти всё местное население с бородами ходит. По медяку в месяц с каждого – озолотитесь.
Так и созрели сначала мысль, а затем план, что из Урука надо уезжать. Здесь сразу подключился Энкиду:
«…вещает Энкиду:
Друг мой, далеко есть горы Ливана,
Кедровым те горы покрыты лесом,
Живёт в том лесу свирепый Хумбаба»
Я его прерываю, и спрашиваю:
– Друг мой Энкиду, а для чего тебе эта, хм…плохая в общем баба, тебе, что здесь, порочных женщин и дев распутных было мало?
– Нет друг мой, ты не так всё понял, дослушай.
«Давай его вместе убьём мы с тобою,
И всё что есть злого, изгоним из мира!
Нарублю я кедра, – поросли им горы, -
Вечное имя себе создам я!…
Рвы там на поприще есть вокруг леса, –
Кто же проникнет в середину леса?
Хумбаба – ураган его голос,
Уста его – пламя, смерть – дыханье!
Зачем пожелал ты свершить такое?
Неравен бой в жилище Хумбабы!»
Гильгамеш уста открыл, вещает Энкиду:
«Хочу