А у меня оставалось лишь несколько часов до поезда.
Вечером мне всё же рассказали, что один боец сорвался на перевале, и слетел с приличной высоты. Повезло: ничего не сломал.
В эту ночь мы почти не спали: я слушала рассказы об армейской жизни.
Утром к разведчикам подошёл командир и поинтересовался у соскользнувшего со скалы бойца, хорошо ли он себя чувствует, не кружится ли голова. Спецназовец отрапортовал, что всё в порядке.
– Семью восемь? – задал неожиданный вопрос полковник.
Настолько неожиданный, что даже я, обожающая математику, долго пыталась сообразить: сколько же это будет? Плавящиеся на жаре мозги работали со скрипом: 56. Я выдохнула: ещё что-то помню. У бойца же вопрос просто завис в воздухе.
– Похоже, не дождусь ответа? – резюмировал командир, развернулся, и пошёл к полевому штабу.
– Может, для чистоты эксперимента ещё у других спросите? – поинтересовалась я вслед.
Командир обернулся:
– Боюсь не получить ответа.
* * *
Почему я считала, что в мире нет романтики? Наверное, потому, что её неправильно описывали! Кто сказал, что романтика – это свечи, шампанское и прочая тягомотина? Нет!
Романтика – это когда ты спишь в спальнике под открытым южным небом, переливающимся россыпью звезд, сдвинутых с привычных мест созвездий, чиркающих по небу падающих метеоров. Под головой лежит чья-то «РДшка».
Утром окажется, что в рюкзаке, среди прочего, лежала мина МК. «Она же с выкрученным запалом, что ты переживаешь?» – удивлённо спросит кто-то из бойцов, глядя на моё озадаченное лицо. Рядом, и слева, и справа – ряды ковриков, спальников. Автоматы в изголовье. БТРы перекрывают подходы. В окопанных позициях установлены орудия. Караульные сменяются каждые два часа.
А утром очень романтично проснуться рано-рано и пойти умываться на родник. Ручей неподалёку, только нужно спуститься в ущелье. Но с нами в охранение идёт автоматчик, а мой попутчик суёт в карман гранату и цепляет на плечо бесшумную снайперскую винтовку.
Безумно романтично умываться холодной родниковой водой, видя высоко над собою охрану с автоматом, а на соседнем камне – спецназ с винтовкой наизготовку, прикрывающего подходы к роднику. А ещё романтичнее, когда тебе в руки доверяют такое оружие – даже снятое с предохранителя! И я гордо держу в руках смертоносное железо, даже не рискуя положить палец на спусковой крючок, одним глазом любуясь загорелым торсом умывающегося бойца.
А какая романтика ехать на броне! За тобой – длинная вереница грозных машин, на броне – снайперы, сапёры, пулеметчики. По коротким командам они рассыпаются, занимая боевой порядок. Сапёры проверяют дорогу, охранение проверяет подходы. Короткая команда – и все опять на своих местах, и БТР набирает обороты, шутя преодолевая крутой склон, поднимая клубы пыли.
На одном из крутых изгибов серпантина раздаётся режущий уши визг тормозов: навстречу колонне выныривает на скорости раздолбанный «Жигулёнок», скрипя колодками.