Утро зажгло окна верхних этажей «книжек» на Арбате. Именно тут – на офисной парковке – я оставила вчера свою тачку. Сесть за руль ты мне опять не позволил. Посадил на пассажирское и повез ко мне домой. Тогда я первый раз уснула рядом с тобой. Уснула, держа тебя за руку.
Припарковав машину на том же месте, что и вчера, ты сжал мою ладошку, уютно устроившуюся в твоей. Я открыла глаза.
– Уже?
– Да, иди досыпай.
– А ты?
– Вызову такси. Иди, иди.
Я кивнула и просто пошла…
Глава 2
Вспоминая ту ночь, я в первую очередь слышу наш разливающийся по пустым улицам звонкий смех. Мы ржали как подорванные и это ли не признак настоящего счастья? Хотя можно конечно посчитать такое поведение и симптомом идиотизма. Но я люблю посмеяться. Да что уж, если отбросить все «социальные приличия поведения», то можно констатировать факт: для меня смысл этой материальной жизни вообще заключается в радости и удовольствии. От всего – людей, работы, дома, еды, вина, секса. Мне понятна и близка теория о том, что Дух приходит сюда, чтобы попробовать «а как оно – быть в Теле». И пусть это тело несовершенно, но оно может испытывать эмоции и чувствовать прикосновения. Остается только научиться слушать и слышать. И дух. И тело. Такая малость. Да уж.
Мое тело и моя душа были однозначны – мне понравилось проводить с тобой время один на один. Очень. А еще понравилось прикасаться к тебе. И теперь мои руки все время хотели контакта. Похоже, пальцы обрели собственный разум и собственные желания – погладить тебя по щеке, прикоснуться к губам, разворошить волосы, сплестись с твоими пальцами. Десять маленьких чудовищ оправляли импульс в мой мозг – «давай скорее его потрогаем!». А мозг вопил в ответ: «что, твою мать, происходит??». Ответ был очевиден, но озвучить сама себе я его, конечно же, не могла. Требовалась «помощь друга».
Познакомились мы когда мне было шесть. Подробности тех лет я помню смутно, но картинка где любимая тетя дает мне подержать милого младенца, который пару секунд хлопает длиннющими ресницами, а потом начинает на меня орать благим матом врезалась в память намертво.
Спустя энное количество лет малыш вырос в невыносимо прилипчивого мальчишку, который не только пытался встрять во все мои «женские взрослые» дела, но и везде таскался за мной хвостом, упорно игнорируя призывы «отвалить». Но разница в возрасте, казавшаяся в пятнадцать непреодолимой, к двадцати пяти чувствоваться почти перестала, а к нынешним тридцати так и вовсе прошла. И вредный пацан, не упускавший своей выгоды от того что раз за разом ловил меня то с сигаретой, то с бутылкой пива, неожиданно превратился в отличного парня, любимого брата и близкого друга – веселого и умного, хотя периодически скатывающегося в циничного гаденыша. Но теперь мне это даже нравилось. Потому что в основе всех его шуточек была искренняя и беззаветная любовь,