– Для тебя я – Василий! А «недоразумение» и «Ваську» я терплю только от Татьяны. Терплю лишь потому, что она в этом доме заведует кухней. А кухня, дорогой мой подарок, в нашем с тобой положении – это жизнь.
– Я не твой подарок, меня подарили Толику, – парировала Катька, но тут же осеклась, потому что опять получила оплеуху по носу. Правда, шлепок был не сильным.
– Говорить будешь, когда я тебе позволю, – потому что в этом доме я главнее тебя. Тебя принесли только-что, а меня хозяева любят уже две зимы и два лета, – сурово произнёс Васька и нетерпеливо дёрнул пушистым хвостом, демонстрируя тем самым, что не потерпит возражений.
– И ещё, – продолжил он со знанием дела, – в большой стае всегда важно знать кто кого…
– Старше? – опередила вопросом Катька и опять получила подзатыльник.
– Не старше, а главнее! Я, например, главнее тебя, потому что появился здесь раньше. Маша и Толик – главнее меня, Таня – главнее Маши и Толика, а Лёша главнее Тани.
– Значит, раньше всех здесь появился Лёша? – уточнила Катька.
– Я не знаю, кто из них появился здесь раньше. Когда меня сюда принесли, они все здесь уже были.
– Как же ты узнал, что самый главный Лёша? – поинтересовалась Катька и тут же предположила, – потому что он самый большой.
– Размер, конечно, играет важную роль, – подтвердил Василий и встал перед Катькой на все свои четыре лапы, распушив поднятый вверх хвост. Катька с уважением вздохнула и прижалась пузичком к полу, подтверждая, что с Васькиными размерами ей пока не тягаться.
– Размер – не главное, – продолжил Васька, – если ты будешь внимательной, то не раз услышишь, как Татьяна говорит «спросим у папы (папой она с детьми называет Лёшу)», «папа знает как лучше», «будет так, как скажет папа».
– Поняла! – радостно кивнула Катька. – Лёша главный и я должна его слушаться.
Обидный шлепок по носу тут же прилетел от Васькиной лапы.
– Ну, хватит уже драться, – обиженно скульнула Катька.
– Я не дерусь, я объясняю для особо непонятливых, – презрительно мяукнул в ответ Василий. – Слушаться ты будешь и меня, и детей, и Таню, и Лёшу, потому что твой номер – последний.
– Но как же тогда жить? Кто-то должен быть самым-самым главным! В моей родной стае самой главной была пуделиха мама-Клара. А здесь, кто здесь самый главный? – Катька от отчаяния и непонимания нового мироустройства жалобно заскулила, уткнувшись носиком в брюхо бессловесному плюшевому ослику. Василий презрительно хмыкнул, глядя на неожиданно разыгравшуюся трагедию и отчаяние несмышлёной Катьки. Он помолчал, задумчиво почесал задней лапой за правым ухом, лениво потянулся. Катька не унималась, горестно скуля в брюхо плюшевому ослику.
– Ладно, кончай ныть, – примирительно