В комнате повисло гнетущее молчание. Коваленский скользнул задумчивым взглядом по безжизненному лицу Горского, напряженной спине Игоря, затем торопливо отвел глаза. Тихий вздох. Равнодушное покашливание. Так он пытался скрыть свое странное душевное волнение. Но трясущиеся пальцы, что так рьяно терзали перламутровую пуговицу на манжете, выдавали его истинное состояние.
– Горский, объяснись перед нами тоже. – Белавин напряженно поджал губы и, посмотрев на Натана, отчаянно шепнул: – Что происходит?..
– Вчера около полуночи на четвертом этаже общежития обнаружили труп второкурсницы, – зычно и достаточно буднично начал Горский. – Соня Василевская. Факультет живописи. Очевидно, суицид. – Святослав чуть поджал губы и отстраненно посмотрел в окно. – По крайней мере, на первый взгляд.
– Что это значит? – подал голос Емельянов. Он лежал на спине, подложив руки под голову, и буравил взглядом сводчатый потолок, украшенный каменными декоративными нервюрами. – Может, сама, а может, и нет?
– Следователь упомянул о необходимости проверить версию доведения до самоубийства. Якунин на фоне всего этого словно оголенный нерв. – Горский устало потер переносицу. – Надеюсь, – он скосил взгляд на заметно поникшего Игоря, – это просто суицид.
– Почему? – Белавин удивленно вскинул брови. – Что же в этом хорошего?
– Могут возникнуть вопросы к нашей системе и Уставу, – терпеливо пояснил Емельянов. – Обвинят в аморальности наших методов или же, наоборот, в бездействии.
– Вот еще! – возмутился Белавин и сел вполоборота, чтобы видеть Емельянова, который лежал за его спиной. – Это с какого перепугу? Мы никогда и никого не обижали! У нее были какие-то проблемы со студентами, о которых мы не знали, но должны были знать? – Внезапная догадка ошпарила сознание Белавина, словно кипятком, и он вскочил на ноги. – Предсмертная записка?! Кого она обвинила?! Кого-то из нас?!
– Саш, – Даниил мельком посмотрел в сторону Игоря и тихо вздохнул. – Не было никакой записки. Успокойся. Еще ничего не известно…
– Ну конечно… – вяло отозвался Емельянов и перекатился на бок, подперев голову кулаком. – У них с Васькой периодически какие-то проблемы были с другими девчонками. Несколько раз я даже видел раскрашенное лицо у Колычевой.
Емельянов поймал на себе удивленные взгляды старост.
– Откуда знаешь? – первым отмер Горский и свел брови к переносице.
– Да ладно-о-о, – наигранно протянул Емельянов, но, заметив стальной взгляд Святослава, объяснил уже более будничным тоном: – Васька практически каждый вечер приходит в клуб. Сложно было не заметить, да и врать она не особо умеет. Прямо ничего не говорила, но и так все понятно.
– Почему ни разу не упомянул на собрании?
– А должен? – Емельянов раздраженно фыркнул и вновь перекатился на спину. – Это не мой факультет,