Я любил читать книги, особенно биографии и исторические мемуары. Любил смотреть документальные фильмы, в основном посвященные современным технологиям, которые мы воспринимали как должное и не задумывались, как они вообще появились. У меня сформировалась привычка каждое утро просматривать газеты на предмет новостей о новейших технических достижениях или прогнозируемого «большого бума».
По сути, я был ботаном до мозга костей, хотя никогда не показывал этого остальным.
В моем небольшом городке Стратфорд для всех я прослыл мальчишкой Беккер. Меня считали бунтарем, всегда готовым подраться по поводу и без. Я был третьим по старшинству сыном покойного Джона Беккера, легенды нашего города, который слишком рано покинул нас после случившегося на винокурне страшного пожара. А еще я прослыл бабником, и, по мнению окружающих, мне было суждено не остепениться и завести семью, а спать со всеми девушками в городе, пока они это позволяли.
Таким все видели меня со стороны, но только мои братья знали меня настоящего.
У меня было три брата: Майкл, Ноа и Джордан.
Майки – самый младший. Он учился в выпускном классе и работал на винокурне со мной и нашим старшим братом Ноа. Пока еще Майки трудился в сувенирной лавке, но я чувствовал, что после окончания школы это изменится. Он чертовски талантливый гитарист и умный парень. Чую, Майки найдет себе занятие повеселее, и этой винокурне очень повезет, если он останется здесь после завершения учебы.
А Ноа… Ноа – самый известный сборщик бочек на винокурне «Скутер Виски». Он мог собрать бочку быстрее любого, и за последние несколько лет ни одна из его бочек не дала протечку. Ноа начинал тут еще мальчишкой и быстро стал лидером команды. Ему нравилось донимать меня, почти всегда брат устраивал какой-нибудь розыгрыш, когда я приводил группу туристов в его часть склада, – например, прикидывался, будто отпилил палец.
И я попадался на эту удочку. Каждый раз.
Джордан – наш старший брат и единственный, кто не работал на винокурне. Его усыновили еще до моего рождения, и, хотя кожа у него темнее, чем у меня и братьев, а волосы жесткие и черные, Джордан всегда был нашим родным братом, и перед этим званием никогда не упоминалось слово «усыновленный». Он работал футбольным тренером в школе и, по моему мнению, был лучшим за всю историю нашего города.
О моих братьях по городу ходила та еще слава – особенно после того, как скончался наш отец. Мне тогда было семнадцать. Что бы мы ни делали, казалось, проблемы сами нас находят. То разборки в небольшом баре, то попытка выкрасть дочь мэра с ее же свадьбы, которая и стала последним скандалом в городе благодаря Ноа.
Горожане могут болтать о моих братьях сколько угодно, но лишь родные знали правду, какой я на самом деле, – или, точнее, кем я точно не был.
Они знали, что те драки, в которые я лез и которые все так любили обсудить, случались только потому, что я пытался остановить их до того, как они вообще начинались. Я вмешивался, когда не оставалось другого варианта, – что, к сожалению, с моими братьями случалось довольно часто. И да, это правда, что у меня ни разу не было долгих отношений, но дело не в том, что мне этого не хотелось. Просто не нашлось в Стратфорде женщины, которая могла бы настолько меня увлечь.
Мой разум требовал, чтобы его будоражили, – ночными разговорами на глубокие и неизведанные темы, обсуждениями книг и теорий заговора, вопросами, которые мне никогда не задавали, и убеждениями, с которыми я никогда не встречался.
Я ждал женщину, способную меня удивить, но до сих пор этого не произошло.
Ну… возможно, одна такая женщина все же существовала.
При мысли о ней я потянул за воротник рабочей куртки от Carhartt[1] и схватился за ручку большой двери, ведущей в зону сборки бочек. Придержал дверь открытой для идущей за мной экскурсионной группы и выдавил улыбку, хотя внутри все переворачивалось при воспоминаниях о девушке, о которой я очень старался не думать.
– Сюда, народ, – сказал я, заводя наших гостей внутрь с холода, и доброжелательно кивнул каждому вошедшему. – Помните, в этой зоне нельзя фотографировать, так что сразу же попрошу убрать телефоны. А если увижу, как кто-нибудь из вас тайком снимает, мои подозрения насчет того, что вас прислали эти позеры из Кентукки, только подтвердятся, и тогда у меня не останется другого выбора, кроме как выволочь вас отсюда за ухо.
В ответ несколько человек рассмеялись. Группа протиснулась мимо меня и выстроилась вдоль стены в ожидании, когда я продолжу.
Как только металлическая дверь с лязгом захлопнулась, я сразу же нашел взглядом Ноа. В ушах у него были ярко-оранжевые беруши, а глаза прикрыты защитными очками, пока брат вставлял деревянные доски в металлическое кольцо, собирая бочку. Он посмотрел на меня с озорной ухмылкой, но снова погрузился в работу, прежде чем я успел кинуть на него предупреждающий взгляд с мольбой хотя бы сегодня не приставать ко мне.
Ноа прекрасно понимал, что