– Так отведи его на чертов скотный двор и дай ему выбрать, – перебиваю я, вставая со стула. Моему возмущению нет предела. – Не верю, что ты вообще думаешь, будто я соглашусь на это, учитывая то, что я секунду назад тебе сказала. Я застукала его трахающимся с другой.
Отец раздраженно фыркает, снова игнорируя меня.
– Это не обсуждается, Мэделин, ты обручишься с Брэдли на это Рождество, или я отменю твое обучение в университете Фэрфилда.
Мир вокруг меня замирает. Я вдруг осознаю его угрозу, ведь именно ею и являются его слова. Угрозой. Он угрожает лишить меня единственной крупицы свободы, которая у меня есть в жизни, и ради чего? Бизнеса? Я чуть не смеюсь, хотя в этом нет ничего смешного. Чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Что забавно, ведь я вообще никогда не хотела поступать в университет Фэрфилда, я хотела уехать, исследовать мир, жить своей жизнью, но родители решили, что это не для меня. Я думала, что если просто сделаю то, о чем они просили, и получу диплом, то наконец-то буду свободна, но, похоже, я ошибалась.
Мои варианты просты – у меня их нет. За последние несколько лет мои родители множество раз предупреждали меня, что на нашем имени и так уже достаточно черных пятен, и я не должна их добавлять. Так что теперь моя единственная роль – быть подле кого-то, похожего на моего отца. Думаю, можно сказать, что Брэдли Торн – идеальный выбор, поскольку отец тоже не смог удержать свой член в штанах.
Я больше ничего не могу сделать или сказать, поэтому не чувствую ни вины, ни сожаления, когда поворачиваюсь и выбегаю из его кабинета, оставляя его выкрикивать мое имя мне вслед. Я должна выбраться отсюда. Давление на грудь снова усиливается, даже сильнее, чем раньше, и я чувствую себя так, будто вокруг меня сжимаются стены. Улыбка давно сошла с лица. Мне нужно исчезнуть, пока меня никто не увидел. Возвращаясь на вечеринку, я вижу, что повсюду толпятся люди, и на мгновение застываю во времени, пытаясь решить, что делать дальше.
Именно в этот момент меня находит Брэд:
– А вот и моя девушка.
Меня едва не тошнит от его слов, так как напоминание о его голой заднице в кустах и ультиматум моего отца вдруг сливаются воедино. Как же здорово, что я, черт возьми, так с ним и не переспала.
Его рука тянется, чтобы коснуться моей, и мысль о том, чтобы не устраивать сцену, вдруг улетучивается. Я вырываюсь из его хватки.
– Не прикасайся ко мне, мать твою!
Он отстраняется, как будто я его ударила, и в его глазах мелькает раздражение. Он оглядывает комнату и нескольких близких нам людей.
– Ну-ну, дорогая, вспомни-ка, где мы находимся, и в чем заключается твоя работа.
Я почти усмехаюсь. Похоже, спрашивать о том, знает ли он о сделке, которую заключили наши отцы, не стоит. Он парень, конечно, он в этом замешан. Они, наверное, даже спросили его, достаточно ли хороша моя матка, чтобы взять ее напрокат и выносить его будущий выводок детишек. К черту его