Предваряя итоговую встречу с императором, перед официальным утверждением проекта русских иерусалимских построек, Мансурова пожелала видеть императрица Мария Александровна «что бы рассеять все тревоги, в которые меня захотели погрузить»[51]. Речь шла о ситуации, складывавшейся вокруг епископа Мелитопольского Кирилла (Наумова), начальника Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, которому покровительствовала императрица. Введенный в заблуждение первоначальной инструкцией МИДа, предоставлявшей на его усмотрение покупку земельных участков в Палестине и попечение о русских паломниках, епископ Кирилл требовал и от вновь созданного Палестинского комитета признания исключительности своего права как полномочного представителя Русской Церкви на Востоке распоряжаться устройством русских богоугодных заведений в Святой Земле. По своему статусу епископ был выше консула, что также создавало дисбаланс в отношениях между МИДом, Русской Духовной Миссией в Иерусалиме и Палестинской комиссией.
6-го апреля встреча Мансурова с Марией Александровной состоялась и прошла, по выражению Бориса Павловича, «очень хорошо во всех отношениях». Причем, после этой приватной аудиенции у императрицы Мансурова принял Александр II, «который осыпал меня любезностями», и даже цесаревич Николай Александрович[52].
7-го апреля Борис Павлович вновь был приглашен на ужин во дворец. «Едва вернувшись в четверть четвертого, я нашел приглашение на ужин к Императору.<…> У императора ужинали: тетка Протасова, граф Блудов с дочерью (как и следовало ожидать, это было неизбежно), граф Рибопьер отец, князь Вяземский отец и Серж Урусов. Император и императрица были очень милы со мной во всех отношениях, и это уже было большой милостью пригласить меня на следующий день после того, как я был принят у императрицы. Поэтому я совершенно доволен. Их Величества сказали, что еще часто увидятся со мной до моего отъезда. Кажется, дело с годовым отпуском отлично устраивается»[53].
Еще через два дня в субботу 9-го числа Мансуров написал жене: «Мой ангел, сегодня утром я был у моего великого князя, чтобы говорить о делах, и пришел очень вовремя, т. к. он только что окончил мой труд. Он все одобрил и даже так подробно изучил вопрос, что сам наметил небольшой список вопросов, которые нужно решить. Я был очень доволен его взглядами, весьма сходными с моими. Я только что отослал свой труд членам Комитета, который должен собраться во вторник или среду вечером. К 17 <апреля> все будет окончено, если император одобрит наши доклады»[54].
Вопрос об отпуске для Б.П. Мансурова решился И апреля (в понедельник). По докладу великого князя император согласился уволить его на год за границу с сохранением содержания. Кроме этого, царь разрешил причислить архитектора М.И. Эппингера и его помощника В.А. Дорогулина к Морскому министерству и жаловал Эппингеру за труды по составлению проекта русских богоугодный заведений в Иерусалиме