До отправки этого посольства в Чигирин дело так и не дошло. 14 декабря гетман с беспокойством писал Карлу Густаву, что после отправки к нему игумена Даниила он не имел от шведского монарха никаких известий[640]. Сношения между двумя государствами, которые разделяли земли, подчинявшиеся Яну Казимиру, и вступившая в войну со Швецией Россия сталкивались с серьезными трудностями. Вероятно, учитывая это, Карл Густав направил копии документов, подготовленных для посольства в Чигирин, своему резиденту в Трансильвании Готхарду Велингу, полагая, что ему, возможно, удастся скорее вступить в контакт с казацкими политиками[641].
Вместе с тем возникшие трудности заставляли Карла Густава добиваться заключения и с Трансильванским княжеством союза, направленного против Яна Казимира и его сторонников в Польско-Литовском государстве. Решение этой задачи как раз и было возложено на Г. Велинга, прибывшего к двору Ракоци в середине августа 1656 г. В переговоры о создании коалиции противников Яна Казимира оказалось вовлеченным и казацкое посольство во главе с есаулом Иваном Ковалевским и писарем Иваном Грушей, которое прибыло в Трансильванию в сентябре для ратификации соглашения о союзе между Войском Запорожским и Дьердем Ракоци[642].
Как показывает анализ инструкций, врученных послам[643], неясность ориентации трансильванского князя заставила гетмана занять достаточно осторожную позицию. Он выражал готовность принять посредничество Ракоци при переговорах между Войском Запорожским и Речью Посполитой. В инструкциях также говорилось о переговорах под Вильно и что в Чигирине ожидают результатов этих переговоров. Вместе с тем в инструкциях очевидна и тенденция придать договору о союзе характер соглашения, направленного против Польско-Литовского государства. Вся ответственность за имевшие место в прошлом конфликты в самой категорической форме возлагалась на Речь Посполитую. Согласие на посредничество трансильванского князя сопровождалось важным замечанием, что гетману трудно верить в успех, так как поляки неоднократно нарушали заключенные с ними соглашения. Наконец, гетман выражал готовность предпринять совместно с князем общие действия для защиты православных и протестантов на территории Польско-Литовского государства от гонений со стороны католиков.
Хотя в документе Хмельницкий был назван гетманом «царского величества» и в нем выражалось пожелание, чтобы мир, который будет заключен при посредничестве Ракоци, был выгоден для царя, по существу, в нем нашла выражение та же политическая линия, расходившаяся с русским внешнеполитическим курсом, что и в его обращении к Карлу