Бывшие же «дембеля» становились «цивильными» и являлись априори неприкасаемой кастой, к которой даже офицеры не имели вопросов. Для них служба «де-юре» заканчивалась, и они дожидались, когда их «де-факто» уволят в запас.
И если «дембелей» и «дедушек» били шутя и милостиво по одному разу, чисто символически, то на «духах-черепах» отрывались все. После подобных экзекуций сидеть и лежать на спине было невозможно дней десять. Ягодицы превращались в сплошное сине-бурое месиво с черными отпечатками пятиконечных звезд, украшавших армейские бляхи.
Обычно после окончания «Перевода» давали импровизированный концерт. Бойцы удивляли своих товарищей как могли: кто-то глотал огонь, кто-то выкручивал суставы, кто то плевал в потолок на меткость, кто-то с высоты второго спального этажа струей мочи мог попасть в обычную трехлитровую банку и не пролить ни капли, кто-то жрал гуталин, кто-то одним духом выпивал бутылку тройного одеколона.
Обычно в эту ночь активизировались мастера-татуировщики и набивали на солдатские тела какие-то каббалистические знаки. Большей частью сюжеты были незамысловаты. Либо группа крови, либо эмблема ГСВГ, либо какая-нибудь художественная заготовка в соответствии с требованиями заказчика и соответствующая техническому уровню подготовки мастера: оскал тигра, кобра в боевой позиции, скорпион или танк в разных ракурсах. Фантазия солдатская была в этом отношении достаточно консервативна.
Набивали рисунки обычной швейной иглой, обмотанной четырьмя спичками, окуная эту конструкцию в черную тушь.
Творческая часть праздника не обошла стороной и Володьку. Узнав о его принадлежности к славному цеху балалаечников, дембеля раздобыли где-то старую гитару и составили список песен, мелодии к которым он должен был разучить.
Первым пунктом стояла песня Александра Барыкина «Я буду долго гнать велосипед», затем – «Лаванда» Софии Ротару, «Утки» Александра Розенбаума, «Ер ин зе ами нау» группы «Генезис» (хит 1987 года), «Трава у дома» группа «Земляне», ну и песенка «Бременских музыкантов». Были и другие заказы.
Однако больше всех беспокоил Володьку татарин Батыр Нургулиев, который еще неделю назад в цеху, как следует приложив его кулаком в ухо, произнес привычную фразу: «Я маму твою ебал, москвич!»
Далее же продолжил:
– Если, блядь, не сыграешь мне татарскую народную песню «Эх сез матур кызлар», я лично тебе очко порву. Понял, череп ебаный?
– Так напой хоть… – со слабой надеждой проблеял Вован-ботан, но, еще раз получив в ухо, заткнулся.
С этой просьбой он дважды обращался к татарам, служившим в его подразделении, но каждый раз нарывался на ответ: «Я маму твою ебал, москвич хуев!».
И