Первичность национального и над интернациональным, и над личностным определяет и культурную ориентацию в первую очередь не на европеизм, а на усвоение собственного наследия. Еще нужны «долгие века» осваивать национальные богатства, а мы «сразу скачем к роли Фауста в земном мире».[232] Упоминание о Фаусте адресовано европеисту и модернисту Винниченко – «курносому Мефистофелю», которого в 1908 году резко осудили литературные критики С. Ефремов, Г. Хоткевич и С. Петлюра.
Население Украины поставлено было перед выбором: или главным образом решать социальные проблемы и в первую очередь – удовлетворение земельного голода крестьянства, или сначала независимая Украина, а затем уже реформы. Оба лозунга поддерживала самая многочисленная, самая эмоциональная и самая стихийная политическая партия – украинские эсеры; когда же оказалось, что нужно выбирать, УПСР раскололась приблизительно пополам. Суть раскола выявилась еще во времена Скоропадского, на нелегальном IV съезде УПСР. Правый «Центр» пошел за Шаповалом, отдав приоритет самостоятельности, левые – «боротьбисты» – за Михайличенко, Василием Элланом, Гринько, Любченко и другими, вплоть до более позднего вступления в КП(б)У. Сторонники Шаповала соглашались войти в Украинский национально-государственный союз (УНГС) при условии всесторонней украинизации государства, а будущие «боротьбисты» были против союза с национал-демократами и выдвигали требование в первую очередь решить социальные проблемы.
Аналогичный раскол состоялся и в УСДРП. Винниченко колебался, Порш был решительно и против левых, и против диктатуры атаманов, за парламентские и европейские пути; левые организовали фракцию «Независимых», которая потом выделилась в Украинскую коммунистическую партию (УКП). Характерно, что Винниченко, в итоге склонившись к левым, отстаивал идею красного революционного блока Россия – Украина – Галичина – Венгрия.[233] Здесь обнаружилась определенная общность антагонистов: идея «красного пояса» поддерживалась последовательными левыми коммунистами, поскольку приблизительно отвечала предполагаемым маршрутам «мировой революции», и потому более поздние «троцкисты», как бы это ни выглядело парадоксально, были меньшими централистами, чем российско-коммунистические «государственники». Левые революционеры Винниченко и Троцкий с разных сторон шли к одной политической конфигурации.
Твердая независимая позиция Петлюры была ориентирована на национальную солидарность, а не на две равноценные цели – национальную