Чем больше Трескина погружалась в подробности сохранившихся в этих глухих краях старинных верований, тем меньше верила в научное обоснование такого необычайно странного явления, как Икотка. Если это болезнь, то почему до сих пор толком не изучена? Если колдовство, то почему с такой прохладцей с ним боролась Церковь? Что на самом деле таится в глубинах земель древней чуди? Перелопачивая за последние месяцы гигабайты информация, девушка понемногу привыкла к тому, что их Отдел ЧС больше походит на контору из какого-нибудь глупого фэнтезийного сериала. Но в диссонанс вводили громкое название и введение её в секретное ведомство.
Хотя в принадлежности к подобной структуре как раз ничего необычного не было. Государство обязано отслеживать все тайны и непонятки, происходящие в стране. Почему? Да просто потому, что оно не может выпустить из рук нити, которыми опутаны человеческие судьбы. Трескина хоть и выглядела со стороны тихоней, но в её душе временами бушевали самые настоящие ураганы. Больше всего девушка боялась того, что как-нибудь выплеснет штормящие её чувства наружу. Она до сих пор помнила, что сотворила с одной невозможной по характеру однокурсницей. Видимо, тогда Опричнина её и взяла на заметку.
Еще бы! Довести здоровую девушку до болезненного состояния одним взмахом руки. Была девица кровь с молоком, а в больницу привезли буквально старуху. Лишь через три дня обидчица пришла в себя. На Трескину не подумали только по одной причине – никто никогда не видел малахольную блондинку в гневе. Правда, Марфа Васильевна моментально определила, что ходит в провинциалке кровь древних ведуний. Не всех еще вывели попы и монахи, которые и сами не были лишены суеверий. Время от времени потомки женщин, что хранили знания Рода, попадались в поле зрения Опричнины. И лучше, когда они становились на службу Государеву.
Противную противным!
Илья покосился на задремавшую попутчицу и снова уставился в окно. Солнце уже заходило, освещая верхушки заснеженных елей в мрачноватые тона. Дорога после города и пригородных дач тут же нырнула в настоящую тайгу, которая нигде не прорезалась полями или дорогами. Она простиралась от берегов Двины до Ледовитого океана и Урала безбрежным зеленым морем. Местами превращаясь в непроходимые дебри. Их Семенов испытал на собственной шкуре еще в детстве.
Его отец был заядлым грибником и рыбаком и частенько таскал сына с собой. Зато Илья не боялся леса, умел в нем ориентироваться и в студенческие годы отдал должное туризму. Грех, имея вокруг себя такую богатую природу, не пользоваться её благами. А ведь кроме Архангельских просторов неподалеку раскинулись Карелия и Кольский с Хибинами.
Было где развернуться добру молодцу!
Сейчас же его занимала нудящая мозг загадка.