Заметки позавчерашней девчонки, или Привет, 90-е!. Инга Ефимова

себе только пенсионеры, которые, к сожалению, совершенно не разбирались в моде. Можно было их, конечно, обменять на мясо или муку, на масло на худой конец, но тогда их цена значительно снижалась. Дикое время, конечно. Страшнее всего было, когда кто-то в семье умирал. Тогда даже пенсионеры, единственная прослойка населения, которая регулярно получала хоть какой-то доход в виде пенсий, не могли отложить необходимую на погребение сумму, потому что большинство было вынуждено помогать семьям своих детей. Рассказывали даже страшную историю о том, как у одной одинокой учительницы на балконе всю зиму стоял гроб с телом матери, которую не на что было хоронить. Учительница всю зиму собирала деньги, чтобы достойно похоронить единственного близкого человека. Похожую историю позже я слышала от одного из преподавателей своего университета. Не думаю, что почтенный дядька в годах стал бы беззастенчиво врать молодняку, прочувствавшему это время на своей шкуре. Да, нам досталось меньше, чем нашим родителям, мы хотя бы были молодые и легкомысленные, а вот наши мамы и папы… До сих пор, когда слышу от ровесников, как хорошо было в юности, недоумеваю. Что там было хорошего? Просто мы были молоды.

      –Неправильно ты куришь, – Женька выдернула сигарету из Элкиных пальцев, вложила ее между двух, связанных травинкой палочек, – вот так кури, пальцы не будут вонять и ногти не пожелтеют.

      – Ха, а вонять изо рта у тебя тоже этими ветками будет? Конспираторши, елы-палы, – хохотнул Сашка.

      – Продумано, не боись, – Женька вынула из кармана пучок укропа, – зажуем и все гут.

      Вообще-то, вместе сигаретами мы обычно покупали дешевую розовую жвачку со вкусом клубники или мяты, и вот такие, основательно подготовленные к операции «тайное курение» ходили в ближайшие лесопосадки. Рассаживались на поваленном кем-то молодом тополе и с видом бывалых пускали кривые кольца, выдували дым носом, учили друг друга курить взатяг.

      Самой модной жвачкой в то время была розовая пластинка, обернутая в тонкую бумажку, в которой лежал вкладыш с фотографиями актеров из модного тогда французского молодежного сериала. Все девчонки тогда хотели быть похожи на актрис сериала. Некоторые даже влюблялись в актеров – великовозрастных дядек, задорно изображавших девятнадцатилетних юнцов. Сериал был глупый и откровенно пошлый. Но не смотреть его тогда было просто невозможно:в то время существовало всего два федеральных канала, плюс местное телевидение, крутившее весь день поздравительные песенки для юбиляров и именинников с субботними перерывами на индийские фильмы. Моя соседка Танька, студентка местного колледжа, однажды поссорилась со своим парнем, который звал ее в субботу вечером погулять в парке, игнорируя ее любовь к индийским фильмам. Танюха потом так и говорила всем: «Не могу я встречаться с парнем, который меня не уважат, он же знат, как я люблю индийска кино». Деревенский говор Танька любила и уважала даже больше, чем индийское кино вместе со всеми его митхунами