– А при чем здесь Пигмалион? – спросил Жан, делая вид, что не заметил внутреннего смятения девушки.
– Можно предположить, что кто-то умный, коварный и изворотливый зашифровал информацию об эликсире бессмертия, присвоив ей кодовое наименование, скажем, Операция «Пигмалион». А каждый хранитель архива и эликсира бессмертия, преемник по папской воле, должен был называть себя "братом Пигмалионом". Теперь, если архив действительно у тебя, ты вправе именовать себя "брат Жан-Мишель Пуатье – Пигмалион". Как тебе такая версия? – спросила Жюли с ноткой юмора, изучая его реакцию.
– Неплохо, как вариант. Это все? – спросил Жан, его лицо оставалось непроницаемым.
– Еще есть мысли, – начала Жюли с игривым блеском в глазах. – Может быть, "брат Пигмалион", автор рукописи, продал эликсир бессмертия, а в архиве мы найдем карту, которая приведет нас к кладу, где он спрятал золото. И тогда мы купим остров на Карибах! – засмеялась она, и ее смех эхом разнесся по комнате.
Жан молчал, обдумывая ее слова.
– Мы можем только гадать, кто скрывался за псевдонимом "брат Пигмалион". Но твоя идея интересна. Уверен, что это не один человек. И не два, и не три… Не исключено, что в рукописи образы Пигмалионов умышленно обозначены исключительно как творение папы Бонифация VIII, чтобы ввести читателя в заблуждение, а как на самом деле – нам предстоит выяснить.
– Я польщена, что мои старания не прошли даром, – ответила Жюли с легкой иронией. – Если бы у меня был полный доступ к архиву, версий было бы больше, это очевидно. А пока, раз тебе моя идея понравилась, пусть кодовым названием нашего расследования будет Операция «Пигмалион», – закончила она.
– Почему бы и нет, – пожал плечами Жан и, к ее удивлению, непринужденно продолжил тему о Пигмалионе. Он с юмором затронул психологические аспекты "эффекта Пигмалиона", рассказав пару смешных анекдотов из жизни психиатров.
Затем они обменялись впечатлениями о пьесе Бернарда Шоу «Пигмалион». А когда Жан с легкостью продолжил литературное попурри, обратившись к сочинению Жан-Жака Руссо «Пигмалион» и его роли в истории музыкального театра, Жюли и вовсе насторожилась. У нее сложилось однозначное мнение – тема Пигмалиона для Жана не нова.
– И все-таки, я думаю, наш Пигмалион – прообраз скульптора с Кипра. – Жан глубоко погрузился в мысли. – Он, должно быть, настолько страстно был увлечен представлением о том, что эликсир бессмертия способен сохранить не только сердце, но и душу, даровав жизнь вечную, что вера его была способна преодолеть границы между реальностью и фантазией.
– Браво, Жан! И пафосно, и красиво. Именно так. Еще раз браво! – воскликнула Жюли с ироничной улыбкой и захлопала в ладоши. – Боюсь показаться занудой, – как бы подытоживая,