– Убирайтесь с нашей земли, гады!
Он лишь тихо шептал эти слова про себя и глаза были полны гнева. Наконец ничего не найдя, немцы вышли на улицу и сели в свой мотоцикл. Уехали вслед за ними и два других немца, которые так не сошли со своих мотоциклов, просто сидели и ждали, когда им вынесут поесть. Они были разочарованы.
– Эти русские очень хитрые, ведь чем-то кормят они своих выродков? Надо было поприжать эту бабу, она бы испугалась за своих детей и наверняка вынесла бы припрятанное – говорили между собой отставшие от тех первых, что уехали вперёд, к другому дому, в целью поживиться там.
Немецкие силы были брошены к поезду, который ночью сами же немцы и разбомбили. Ближе к обеду, по деревне шли пленные, среди которых были и женщины и дети, военные, сопровождавшие эшелон из Ленинграда в Ташкент. Местные жители вышли из своих домов и с сожалением смотрели на пленных, которым и помочь не могли. Их привели к сельсовету, который заняли немцы, повесив свой флаг на крыше одноэтажного небольшого с крыльцом здания. Вышел офицер, к которому обращались.
– Гер обер штандартенфюрер.
А тот с маленькими зыркающими глазками, отдавал распоряжения. Из колонны пленных отделили женщин и детей, мужчин, тех кто был в форме, публично расстреляли на окраине деревни. Оставшихся пленных, загнали в сарай и заперли, до особого распоряжения. Ночью местные жители вышли с лопатами на окраину деревни и до утра хоронили расстрелянных бойцов, в надежде, что кто-то может быть остался в живых. Но таковых не оказалось, а ранним утром, на рассвете, деревню пришли освобождать партизаны, которые замаскировались в близ лежащем лесу. Из сарая освободили всех пленных, в основном это были женщины, старики и дети. Деревню удалось освободить, правда и среди своих было много потерь и от того, что напали партизаны совсем неожиданно, немногим немцам удалось в то предрассветное утро уйти. В плен, командир отряда приказал никого не брать и немцев после боя просто вывели и публично расстреляли, среди них был и Гер обер штандартенфюрер, который трусливо просил помиловать и переправить в центр, говоря, что у него есть ценные сведения. Но по- немецки никто не понимал, а в сельсовете были найдены документы, имеющие важное значение и решено было эти документы переправить в Москву. Дуся стояла вместе с Марией и её двумя сыновьями, среди остальных зевак, наблюдавших за происходящим, как вдруг Дусю кто-то окликнул из толпы выходящих из сарая женщин.
– Дуся! Девочка моя. А я думала ты погибла. Иди ко мне маленькая – протягивая к девчушке руки и подбегая к ней, воскликнула молодая женщина, которая оказалась воспитательницей детского дома, который был эвакуирован в Ташкент.
Дуся отпустила