− Слава князю! − взорвалась мышградская площадь.− Слава!! Слава!!!
* * *
Ближе к полуночи пир понемногу начал затихать. Местные, разобрав знакомых и приезжую родню, в обнимку разбредались по дворам. Упившихся вдосталь норвегов дежурные дружинники перенесли на Гостиный двор и поставили им полный бочонок браги для грядущей опохмелки. Ростовские гридни, сладко разомлев после бани и обильного угощения, полегли за столами, а кто и под ними, на заботливо разложенных половиках. Привычные к подобным возлияниям угличане держались, сидели чинно на скамьях, окружив седовласого Бояна, терзавшего многострунные гусли. Некоторые пустили горючую слезу, тоскливо взирая на усыпанное далекими адамантами небо, и грозились высидеть до утра − видимо, решили встречать денницу.
Миновав крутую лестницу третьего поверха, Вольга вывел Василько на смотровую каланчу детинца. Это было прочное строение, огороженное по периметру широкими перилами. Четыре столба поддерживали покатую крышу, исполненную в виде эллинской буквы лямбды. По краям стояли низкие скамьи, в центре находился круглый столик, сплошь занятый дубовым ларем, из недр которого выглядывали кожаные корешки толстенных книг с латинскими названиями, усыпанные тайными иероглифами желтоватые листы пергамента, потертые древесные таблички с хитроумными чертами и резами, тугие свитки берестяных грамот, карты неведомых гористых земель, испещренные острыми стрелочками и загогулинами. Пол был устлан звериными шкурами − белыми и бурыми медвежьими, полосатыми тигровыми и даже пятнистыми пардусовыми.
Вскоре на каланчу поднялись Данила, норвег Эрик, отец Николай и Исаак Левант,− пожилой иудей с завитыми пейсами на висках,− бессменный хранитель мышградской казны. Мария принесла амфору с белым вином, поставила ее на столик и, распустив волосы, присела рядом с Василько, положив голову брату на плечо. Вольга, подойдя к лестнице, отдал мимолетное распоряжение заспанным слугам, затем вернулся, бережно поднял ларь и задвинул его под свою скамью. Столик незаметно покрылся светлой шелковой скатертью, на которой,− как на былинной самобранке,− появились серебряные кубки и овальный поднос с заморскими фруктами, орехами и халвой. На отдельном блюде была подана истекающая соком дыня, весьма умело порезанная на очень привлекательные кусочки.
Василько всегда до изумления поражала неистощимость щедрого рога Амальфеи, которым, видимо, владел Вольга Милославич. В гуще чащобных лесов и болотных топей свободные люди лакомились восточными сладостями и вкушали солнечные плоды, приобретенные в далекой Тавриде за полновесное золото. Широко жил Мышград и его могущественный хозяин, полюбившийся гордой Марии