– Валентин, вы меня разочаровываете, – начал свою беседу со мной Геннадий Петрович, – ваши вспышки гнева меня беспокоят.
– Гнева? – в недоумении переспросил я и тут же пожалел об этом.
– Не сметь меня перебивать! Ты, псих недоделанный! Я одной своей росписью могу тебя запечь за решетку или сделать лоботомию. Ты меня понял? Я тут главный, а ты – больной и будешь делать, что говорю.
– Понял.
– Вот и хорошо. Тогда продолжим. Сегодня ты напал на человека, беззащитного больного.
Я хотел было переспросить, и набрал для этого воздух в легкие, но суровый взгляд доктора перебил мое желание.
– Да. Ты, мой голубчик. У Сергеева «Болезнь Пика» и он самый безобидный мой пациент, в отличие от тебя. Ты помнишь, что произошло?
– Помню, – замялся я. – Я стоял с подносом на раздаче и случайно задел вашего Сергеева, после чего он меня толкнул и начал бить, а дальше, дальше…
– Интересно, интересно. А мои «джентльмены» рассказывают совсем другое. Вы вдруг кинулись на стену и упали, затем начали бить себя по лицу и кричать. Пациент Сергеев пытался вас успокоить, после чего вы нанесли ему многочисленные увечья. Вы раньше не употребляли никаких психотропных веществ?
– Нет, – с диким испугом ответил я, – никогда!
– У вас в крови нашли иднометацин, вам это ни о чем не говорит?
– Нет.
Доктор продолжал говорить и задавать вопросы. Я отвечал односложно, медленно переваривая все, о чем он говорит. Он рассказывал совсем о чужом мне человеке, которым никак не мог быть я. Мне до сих пор казалось, что происходящее вокруг – дурной сон, и я вот-вот проснусь. Я должен вспомнить, что произошло со мной после того, как узнал, что Жанна, моя Жанночка беременна. Я был готов смириться с тем, что этот ребенок не мой, лишь бы быть с ней рядом. Надо вспомнить, понять, почему она до сих пор не пришла за мной. Даже если я ее ударил, она сможет простить, она обязана это сделать, ведь я ее так любил.
– Как продвигается ваша память? Вспомнили что-нибудь?
– А? Что простите?
– Я спрашиваю, вы начали вести дневник? – с явным раздражением в голосе повторил Геннадий Петрович.
– Нет, то есть да. Вот сегодня собирался начать.
– Вот и славненько. Буду рад почитать ваши записи. На сегодня у нас все.
Я снова остался наедине с собой в палате, только и мечтавшей поглотить меня целиком. Единственное,