Этим я и занялась. Найдя нужный ключ, открыла дверь кабинета, затем затащила профессорское тело, уложила его на диванчик, еще и пледом прикрыла.
Мик же тем временем шустро обползал все полки и нашел среди книг тайник. В последнем, как и пророчил братец, были припрятаны пара фужеров, гномий первач, эльфийское игристое, джин, бренди… За этим многообразием даже как-то терялась пара указов, один из которых оказался завизирован самим императором.
– Давай вот это и это ставь рядом, на столик, открытыми: будем инсценировать похмелье, – скомандовал братец и, деловито виляя упитанной мохнатой попой, пополз к профессору, оттянул тому веко и похвалил: – Забористые у тебя вышли сонные чары. После таких голова точно будет трещать, как с перепоя.
Я же подумала, что, кроме мигрени, хорошо бы, чтобы было что-то еще, говорившее о возлияниях, потянулась к фужеру и ополовинила его, разлив первач.
– Зачем? – не понял братец.
– Спирт через пару часов испарится, и от лужицы не останется и следа, зато воздух пропитается винными парами, и картина будет полной, – пояснила Мику.
После этих слов я, просканировав тело алхимика с помощью целительских чар, обнаружила у Вировира ушиб на плече. Похоже, преподаватель не слишком удачно упал.
– Простите, профессор… – с этими словами положила ладонь на рукав мага и активировала простенькое заклинание заживления. Кожа к коже было бы, конечно, эффективнее, но и так, через ткань, сгодится: к утру от травмы не должно остаться и следа.
– Что ты у него залечила?
– Гематому в области длинной головки трехглавой мышцы плеча, – как можно более подробно ответила я.
– Слушай, зачем сразу так материться-то?! – возмутился братец, у которого даже вид анатомического словаря вызывал перекос всего организма.
А все потому, что кто-то завалил зачет по основам целительства аж семь раз, при этом всегда срезаясь на названиях мышц и костей: их нужно было выучить на первородном. Мик же считал, что если он знает, как эту кость у противника сломать, а у товарища – сложить и зафиксировать в лубок, то этого достаточно. Но магесса Фьёль думала иначе.
Так что при очередном штурме ее кафедры братцем… пардон, при пересдаче преподаватель просто расписалась ему в зачетке со словами: «Ступайте, адепт Старлинг, и чтобы я вас больше никогда не видела! Напарника вы своими знаниями не убьете – и этого достаточно». К слову, почтенная матрона после Мика еще долго вздрагивала от фамилии Старлинг, а старшенький приобрел стойкую нелюбовь к целительской номенклатуре.
– Я не ругалась, – ответила, отходя от диванчика.
Магистр блаженно улыбался. Надеюсь, план сработает и завтра поутру Вировир ничего не вспомнит. А если вспомнит – подумает, что это был кошмар. Главное теперь – не попадаться профессору на глаза в академии.
С этими мыслями я направилась в ректорат, открыть дверь