– Чем могу помочь? – спросил он.
Мэри показала талоны.
– Немного конфет, пожалуйста.
Продавец поглядел на бумажки и со вздохом забрал их. А потом посмотрел на сестер и вдруг улыбнулся. Его взгляд потеплел.
– Солнышко, выбирай, что хочешь. Вот только конфеты по талонам уже не выдают. Ты что, не слышала? Месяц назад объявили. Эпоха экономии прошла. Времена меняются. Чудесно, правда же?
Мэри обвела магазинчик взглядом. На стенах висели длинные полки, уставленные бесчисленными рядами стеклянных баночек со сластями самых разных цветов. При виде лакричных палочек, черных жевательных конфеток в бумажной обертке и многообразия других лакомств – витых розовато-синих леденцов, пестрых бус из круглых твердых конфеток, разноцветных сахарных сердечек с надписями, бутылочек с шербетом и сливочных тянучек (Мэри их обожала) – рот наполнился слюной, а желудок скрутило судорогой. Впрочем, «обожала» – это сильно сказано, ведь остальные сласти она никогда не пробовала, но вот тянучкой ее разок угостили: так старушка миссис Уотсэми поблагодарила ее в тот день, когда зажигалка сломалась и девочка помогла ей растопить печь. Мэри все утро катала во рту конфетку, надеясь, что та никогда не растает, а от нежного привкуса сливочного масла все тело охватывало блаженство.
– Хочу круглый леденец! – воскликнула Лотти, отвлекая сестру от мечтаний.
Мэри медленно вдохнула.
– Почем один леденец? – спросила она.
– Фартинг за штуку, – ответил продавец и оперся локтем о прилавок. – Или четыре за пенни. Вот только в долг я вашей маме ничего не продам. Она мне уже полгода не платит. Поэтому деньги вперед, девочки.
Было не так уж и важно, сколько стоят сласти – хоть фунт, хоть пенни, – у Мэри с Лотти не водилось ни монетки. Мэри понадеялась, что получится записать конфеты в счет долга, но теперь придется возвращаться домой с пустыми руками.
– Наверное, миссис Уотсэми не знала про талончики, – тихо сказала она Лотти. – А мама давно не платила продавцу.
Лотти снова утерла нос тыльной стороной ладони.
– Получается, не будет леденца?
Мэри вздохнула, с тоской посмотрела на банку с малиновым драже у края прилавка и развернулась:
– Пойдем. – Она быстро вышла из магазина, и Лотти неохотно поплелась следом.
– Есть хочу, – жалобно протянула она.
Мэри сощурилась.
– Плохо дело. У нас ни пенни, ни даже фартинга. Пойдем домой, пока мама не устала нас ждать и не разозлилась.
Девочка поспешила мимо кинотеатра, сошла с тротуара и перебежала на другую сторону улицы перед самым трамваем. Водитель протестующе засигналил, и сестры заскочили на тротуар. Мимо прошли две женщины. Они покуривали сигареты и толкали перед собой коляски с румяными младенцами в шерстяных шапочках, закутанными в одеяла. Потом на велосипеде проехала еще одна женщина, выпрямив спину. К багажнику была прилажена черная кожаная сумка – должно быть, довольно