Паримед же прошел к столу, не глядя, смахнул лужу прямо на пол, и без спроса налил себе вино в свободную чашу, сделав глоток. Не знаю, как они так ловко пили вино не снимая масок. Опыт? Потому что у меня бы так с первого раза точно не вышло.
Я с интересом наблюдал за этим театром одного актера, пытаясь разгадать, какой же грек на самом деле – за время нашего знакомства он был совершенно разным. И наивным, и сострадательным, и предателем, готовым воткнуть кинжал в спину… Сейчас же Паримед представлялся собранным, надутым от собственной важности и чужого внимания, но при этом и готовым решать проблему сразу и решительно.
– На форуме к Офелле подобрался убийца, и вонзил ему кинжал в сердце. Как туда попал человек с оружием – неизвестно, потому что перед входом у всех требовали снять оружие, – наконец начал рассказывать грек, пока остальные, видя, что он ждет их спокойствия, рассаживались за столом обратно.
Стражник, который очухался после моего прихода, довольно быстро сбегал за другим стулом в соседнюю комнату, вход в которую был за одной из занавесок на стене. Подлил всем вина, и испарился за входной дверью. Видимо, теперь уж точно все собрались.
– Это бесчестие! – воскликнул один из мужчин, и остальные поддержали его кивками.
Я постарался не рассмеяться. Просто представил, что на форум заявляется некий ассасин, подходит, выдает дощечку стражнику, на которой написано что-то вроде «Сим подтверждаю, что имею заказ на убийство Офеллы, и мне необходимо оружие для выполнения заказа». Так было бы честно?
– Спасти его было невозможно, и Офелла погиб сразу, – продолжил рассказ грек, но его снова перебили.
– А что, народ не поднялся?! У них под носом убили почти консула, а они ничего не видели?!
– Поднялся, поднялся, – успокоил Паримед. – Люди схватили убийцу, и отвели на суд Суллы, который сидел выше форума, в храме Диоскуров, так что вести было недалеко.
– И что Сулла? – снова прервали рассказчика, хотя, на мой взгляд, грек был готов поведать историю полностью, со всеми деталями, самостоятельно и намного быстрее, если бы его не прерывали.
– Отпустил, сообщив всем, что убийца действовал по его приказу. И фразу такую сказал… «Я убил Лукреция, так как он меня не послушался», – пафосно и медленно закончил Паримед, и в комнате воцарилась тишина.
Я же прокручивал в голове, насколько необычная это была фраза для этого мира, раз ее запомнили и передавали из уст в уста дословно. Так и рождаются легенды. Хотя, может, Сулла и не произносил ничего подобного, а это уже придумал первый, кто делился за чашей вина с соседом?
– А что теперь с Помпеем? – медленно задал вопрос Марк Вейентон, и Паримед перевел взгляд на него, пожав плечами.
Кстати, у Вейентона был первый номер.
– А что Помпей? Он не хочет выходить из-под тени Суллы, устрашенный смертью Офеллы. Но ходят слухи, что сам Сулла хочет держать и Помпея,