Ехали мы минут двадцать. Наконец, Егоров повернул вправо, машина сильно нырнула, тут же вздыбилась, взревела, перевалила ухаб, еще дважды сильно подпрыгнула, после чего наш водитель взял левее и остановился на обочине.
– Ну, вот вам восьмой квадрат… – хмуро промолвил он, не глуша мотор.
– Ага, – Горелкин осмотрелся через лобовое стекло. Пригнувшись, бросил взгляд в небо: – Кажись, чисто пока…
Вот именно – пока.
Облаченные в ОВР, мы выгрузились. Кто-то из собак занервничал, тоскливо взвизгнул. Но Сент спокоен, хоть и чует опастность.
– К ноге! – прикрикнул один из вожатых на скулящего.
Я окинул местность одним взглядом. Слева поле, справа светлая лиственная рощица. Над ними бело-голубое небо с редкой облачностью, и во всем этом – легчайшее веяние недалекой уже осени. Тончайший печальный запах увядающих трав и листьев. Пейзаж будто смертью подернут.
– Ну, мужики, – прапорщик заговорил иным тоном, голос чуть дрогнул, будто что-то знал страшнуютайну, – вы сами все знаете, здесь я вам не начальник… Смотрите! Вот это поле, – он махнул рукой влево. – Я так понимаю, его эти пидоры «лепестками» засрали. Надо прочесать и обезвредить. С богом…
Мы понимающе переглянулись. Поле с легким уклоном влево уходило к горизонту.
– Да это и за месяц не прочешешь… – проворчал Толь Толич.
– Ну, не все сразу, ясно-понятно, – бодро воскликнул Горелкин. – Да и не все оно засеяно. Вы начинайте, благословясь! Сделайте сколько сможете, обозначьте очищенные места. А там видно будет.
Приказ, скажем прямо, не очень внятный, но опять же – на войне, как на войне. Я уже собрался сказать: ну, поехали…
Как взгляд мой, блуждавший по окрестностям, заметил движенье в перелеске.
Зрение у меня как у сокола. В том, что кому-то могло бы почудится колыханием листвы под ветром, я увидел больше. Всмотрелся – и отчетливо разобрал человека в камуфляже и каске, таящегося в жидких зарослях.
– Тревога, – негромко сказал я, шагнув вправо, а Сент дернулся, натянув поводок.
И тут же тишину рассекла очередь.
Стрелявший, видать, поспешил – пули пронеслись прямо над головами, я ощутил, как дунул смертный ветер.
– Рассредоточься!.. – диким голосом возопил прапор, плюхаясь наземь и отчаянно дергая зацепившийся за что-то АКС.
Я вмиг порхнул за земляной бугор, как по заказу случившийся рядом – глубокий след какой-то тяжелой колесной техники, образовавшей в когда-то сырой почве сразу и траншею, и бруствер. Теперь это засохло, окаменело и являло собой отличную позицию для стрельбы лежа.
– Сент!
Умница пес уже был рядом, улегся в след.
– Молодец, – сказал я пересохшим ртом.
Куда девались мои соратники, я не видел. И как-то не до них. Я напряженно всматривался в заросли, до которых метров около двухсот. И разглядел вражеского бойца, маскирующегося