На миг человек и конь кажутся такими свободными. Бронзовые доспехи всадника блестят на солнце. Солнце, кажется, любит его: лучи подсвечивают волосы цвета жженой карамели, и глаза цвета мха ярко сияют. Он похож на сказочного принца.
Поравнявшись с нами, Жнец останавливается, и его люди тоже придерживают своих коней. Безжалостный взгляд Голода окидывает их всех разом. Это те, кто помогал казнить невинных, те, кто пытался зарезать меня, те, кто убил мэра и его семью. Это они проделывали то же самое с жителями всех разрушенных городов, через которые прошли.
– Забыл что-то? – подает голос кто-то из них.
На мгновение взгляд Голода останавливается на спросившем, а затем он снова обращается ко всем сразу.
– Вы все мне очень помогли, – говорит Жнец.
Живот скручивает от беспокойства.
– Но, – продолжает всадник, в его глазах появляется нехороший блеск, – недолго цветам цвести, и вы недолго были полезны.
В мгновение ока растения пробиваются из-под земли, их стебли тянутся вверх с немыслимой скоростью.
Я ахаю, когда первое растение обвивается вокруг лодыжки одного из стражников. Другое ползет вверх по его ноге.
Люди в ужасе. Один из них тянется к оружию, висящему на боку. Другой пытается поджать ноги. Все без толку. Лианы тянутся к стражникам Голода, как руки, и стаскивают их с перепуганных коней.
– Пожалуйста! – молит один.
– О Господи!
И крики, крики, от которых кровь стынет в жилах.
Я сижу, замерев от страха.
Несколько лошадей в испуге становятся на дыбы. Голод шикает, и это, как ни странно, их успокаивает. Они стоят смирно, только едва заметно переступают ногами, когда растения хватают всадников.
Тот, кто первым потянулся за оружием, теперь лежит навзничь и пытается отбиться от ветвей, оплетающих его. Кажется, растение от этого двигается еще быстрее и неумолимее.
– За что? – задыхаясь, выдавливает из себя один из стражников, умоляюще глядя на Жнеца.
Лицо у всадника просто ледяное.
– Потому что вы люди и вам назначено умереть.
Я слышу хруст костей и сдавленные крики. Люди из последних сил пытаются глотнуть воздуха. Проходит, кажется, целая вечность, пока они не затихают. И, наверное, слава богу, что затихают. Могло быть хуже: они могли все еще цепляться за жизнь, как тот старик, которого я видела, когда въехала в Куритибу.
Я хватаю ртом воздух. Мертвецы окружают меня со всех сторон.
Тот всадник, к которому была привязана моя лошадь, лежит неподалеку, разинув рот в беззвучном крике.
Дрожа, я смотрю на Жнеца. Он наслаждался убийством этих людей. Я видела это своими глазами.
Голод спрыгивает с коня, подходит к другим лошадям и начинает методично снимать с них седла и уздечки, напевая себе под нос. Одну за другой он отпускает лошадей, и те бредут прочь по пустынным улицам.
Наконец, он приближается ко мне. Я все еще сижу не шевелясь, окруженная плотным кольцом мертвецов.
– Иди