– Вы, наверное, ошиблись, молодой человек, – взялся за ручку двери. – Я всего лишь писатель, а не врач-трансплантолог. К тому же я не слишком популярный писатель, а потому небогатый. Следовательно, спонсором служить не могу. Извините, но ничем помочь не могу, и…
Альберт-два цепко схватил его за локоть, а первый продолжил:
– Ваши параметры, так скажем, идеально ему подходят. Вы ведь знаете…
Ноябрьским утром, когда до мёрзлого рассвета оставалась еще пара часов, въевшийся в кровь и мозг омерзительный сигнал тревоги, сопровождаемый дурными выкриками дежурного «Застава в ружьё!!!» вышвырнули из коек блаженно храпящих защитников границы. Собрались быстро и делово и «тревожка», возглавляемая начальником заставы, запрыгнула на борт «ГАЗ-66». Капитан, мужик в меру строгий и в меру юморной, лишь полгода назад заступивший на столь ответственную должность, быстро отцепил первогодков и повелительным жестом включил в группу только опытных бойцов.
– Нормальный дембельский аккорд получится! – невесело улыбнулся капитан, комментируя свое решение.
На скамье в машине рядом с Сырцовым оказался фельдшер – толстый и ленивый, но не злой и щедрый уроженец рязанской глубинки. Вид он сейчас имел заспанный и чрезвычайно недовольный.
– А ты чего здесь? – удивился без пяти минут дембель. Только сейчас он понял, что капитан ни слова не сказал о том, где произошёл прорыв и вообще никакой задачи не поставил. Участка сработки и то не назвал. И кинолога с собакой нет, что вообще уже полный нонсенс.
– Так, итить твою налево! – беззлобно выругался фельдшер. – Солобон этот, Башка безмозглая… Целку всё из себя строил… Застрелился, идиот!
– Как?!
– Да хер его разберешь! Как стреляются, не знаешь?! Автомат к брюху приставил и шмальнул. Я так мыслю.
«ГАЗ-66», прозванный пограничным людом «шишигой», скрипя всеми своими соединениями и громко чихая, выкарабкался с территории заставы и рванул на правый фланг. Снег хотя и лежал сплошняком, ещё не укрыл карельские сопки толстым покрывалом, и машина двигалась свободно, не проваливаясь и не буксуя. Счет шел на секунды, а потому водила жал педаль газа до полика, отчего бойцы, сидящие в крытом дырявом брезентом кузове, подпрыгивали вместе с досками, служащими лавками, держась за шапки и стараясь не выпустить из рук автоматы. Никто не возмущался: такая тряска дело привычное при выезде по тревоге.
На место прибыли минут через семь. Пятеро пограничников немедленно повыпрыгивали из кузова, как только «шишига» окончательно остановилась, одновременно заглохнув. Утренняя заря едва зарождалась, слабо подсветив восток, и ночная темень не потеряла силу. Водитель повернул ключ в замке зажигания, чтобы фарами отогнать темноту, но мотор издал лишь невнятный звук, сильно похожий на последний вздох умирающего. Ручные фонари отняли у мрака картину нерадостную: в бурой луже лежит на спине Башка, вцепившись руками в низ камуфляжа, а над ним стоит на коленях старший