Возможно тогда, я и предотвратил много бед, виновницей которых могла стать обращенная в вампира Джейн, но это в своем соотношении со всем остальным стало лишь ложкой меда в бочке дегтя, в какой вскоре утонул наш городок.
Я нашел в себе силы подняться. Наклонился и вытащил из груди окровавленный осиновый кол. Руки у меня дрожали. Я едва мог контролировать движения пальцев.
Зло существует. И я столкнулся с ним лицом к лицу в эту зловещую ночь.
– Покойся с миром, Джейн.
Я затолкал в рот девушки три головки чеснока, какие нашел в погребе и доволок ее тело до склепа. С трудом, мне удалось положить ее обратно в гроб и задвинуть тяжелое каменное надгробие, навсегда лишившее Джейнтину дневного света.
Я вернулся домой в третьем часу ночи. От одежды пришлось избавиться навсегда. На ней осталось слишком много следов. Утром, события ночи казались страшным сном…
Не зря есть выражение, что лишь тот, кто познал ужас ночи, может понять сладость наступления утра. Именно так можно было охарактеризовать состояние моей души.
Я проснулся от ярких лучей солнца, просачивающихся сквозь занавес штор. Каково же наслаждение искупаться в тепле и свете, после холода и мрака ночи… Я ощущал, прилив энергии и сил. А то, что ночью я блуждал по кладбищу и всаживал осиновый кол в сердце демона вспоминалось смутно, в лице образов и обрывков, не складывающихся в цельную картину.
С удовольствием, после завтрака я отправился в школу. Каролайн снова не вышла в этот день. Уже второй раз, когда стояло солнечная погода наша загадочная учительница предпочла остаться дома. Может у нее фетиш на пасмурную и дождливую погоду, а ясную она не переносит, согласно своей принадлежности, к готам?
Прозвенел звонок. На перемене мы с Сарой вышли во двор перед школой.
– Как все прошло? – поинтересовалась она.
– Я вогнал осиновый кол в ее сердце. – вздохнул я, вспоминая те ужасные минуты и секунды, что довелось мне пережить этой ночью.
Сара не нашла, что ответить. Очевидно, ее это очень встревожило и напугало. Она слегка побледнела.
– К Джейнтине вернулся ее прежний вид. – тихо продолжил я. – Полагаю, что ее душа обрела покой.
– Обретет ли твоя после этого?
С этими словами Сара молча ушла.
На следующей день, мама уехала в Шарлотт по работе. Ее вызвали непосредственно в офис компании, в которой она занимала должность. На два дня я остался один.
На последнем уроке с мисс Харкер мы закончили изучение творчества Вашингтона Ирвинга. Я хотел было уйти вместе со всеми, но Каролайн позвала меня к себе. С нарастающим волнением я подошел к учительскому столу. Она закрыла журнал, отложила ручку и повернулась в кресле ко мне.
– И так, Джеймс. У тебя одни пятерки. Это похвально. Ты меня радуешь.
– Все зависит не от ученика, а от преподавателя. – ответил я. – Это ваша заслуга.
Каролайн